— Отчего же нечем?! – раздался громкий голос.

Все как один повернули головы. Со стороны леса двигался небольшой отряд во главе с Пластуном. Свист даже с такого расстояния смог увидеть, почувствовать три мерцала, спрятанных в поясной сумке охотника.

— Пластун! – жрец радостно взмахнул рукой. – Удачен ли был твой поход?

Со стороны это смотрелось так, словно встретились два старых друга. Если бы не коленопреклоненная толпа, обугленный труп Скальника и черный, смрадный дым, медленно тянущийся к северу.

Пришлый отряд замер в нескольких шагах, но сам Пластун прошел дальше, обняв Светолюба и вынув из сумки два мерцала.

— Вот, брат мой, отблагодари нашего владыку за труды его.

До рези в глазах, до скрежета зубовного Свист вглядывался в лицо бывшего учителя. Он чувствовал, как Пластун изменился, только не мог понять, в чем состоит подмена, но остро понимал: это уже другой человек. Складка в углу ожесточившегося рта, хрипотца в голосе и колючий взгляд, от которого мороз по коже.

— Повелитель, разреши нам возблагодарить тебя, — паладин повернулся к жрецу, вытянув руки с зажатыми в них мерцалами.

Ведун прикрыл глаза.

Уже давно Свист не отделял то, что показывало ему мерцало от собственных органов чувств, понимая, что видит все, как оно есть на самом деле, только немного с другой стороны. Вот и теперь десятник дрогнул, когда из‑за спины Ведуна медленно словно водоросли, потревоженные слабым речным течением, поднялись светящиеся щупальца. Зрелище оказалось завораживающим. Но вот щупальца потеряли прозрачность, налились тяжелой синевой и распахнули на концах жадные воронки ртов. Спустя мгновения змеевидные отростки потянулись к подношению, принюхались, покружили вокруг и принялись всасывать искристое дыхание мерцал, выпивая саму их жизнь. Свист услышал где‑то на границе сознания крик, будто мерцающие сферы были разумными и не желали становиться частью Ведуна.

Светопоклонники увидели лишь то, как мерцала, превратившись в сверкающий лазурью туман, исчезли.

— Отец наш, Приносящий Свет! – в благоговейном трепете паладин простерся ниц, уткнувшись лбом в землю.

«Если хорошо приглядеться, то можно заметить притаившегося среди камней суфлера, который подсказывает им слова», — успел удивиться своим мыслям Свист.

Ведун взирал на людей, изобразив на лице доброжелательную улыбку, но потом опустил глаза, и на лицо его легла тень печали.

— Мой народ, возлюбленные мои дети, — говорил он неспешно, вкладывая максимальное значение в каждое слово, и слова эти достигали своей цели, — сегодня мы потеряли одного из нас. После войны с дикарями мы не можем позволить себе такого расточительства.