Многоцветные тени упали на мозаичный пол, Петров смотрел и внимал, он был бледен, лицо строго вытянулось, он видел и не понимал, и все же не смел ни словом, ни жестом прогнать очарование этого зрелища; а пляска цветов проникала, тем временем, в самое сердце…

Патрик шевельнул затекшей ногой. Тишины и очарования хватило ненадолго — он торопился. Двадцать восемь минут сидели они в зале, и это заставило Патрика нахмуриться.

— Надеюсь, ты раздумал уезжать? — спросил он вполголоса.

Петров ничего не ответил. Тогда Патрик поднялся и встал между окном и Петровым. Тот нехотя шевельнулся, выжав растерянную улыбку.

— Да… — только и сказал он. — И это здесь — каждый день?

— Конечно, нет. Но пойдем!

Они вышли в коридор. Патрик скользнул взглядом по табло, снял со стены шифроключ и передал Петрову. Тот кивнул, увидев на бирке номер тринадцатый.

— Место безопасное, — обнадежил Патрик. — Заодно к феноменам привыкнешь. Недели через две можно будет наверх, к нам.

— К вам?

— К старожилам. Новичку туда лучше не показываться.

Они подошли к квартире, Петров открыл дверь и пригласил Патрика войти. Потом спросил:

— Почему?

— Феномены.

— Какие? — Петров обнаружил на стене большой, в полметра, список феноменов и приготовился слушать разъяснения. Патрик усмехнулся:

— Не эти. Соляроиды, фантомы, дрязги… Зато этой мелочи почти не бывает. Мы-то привыкли, а новичкам плохо.

— Понятно…

Петров посмотрел в список. «Эффекты и феномены». Последние строчки совсем свежие, приписаны от руки. Поднял глаза: квартира что надо, три комнаты, окна во всю стену. Сквозь толстое стекло видны причудливые скалы.

— Ну что, устроился? — спросил Патрик нетерпеливо.

— Сейчас…

Петров еще раз посмотрел список и поежился. Под взгляд попалась строчка — «Отслоение кожи». В графе «Оптимальные действия» стоял жирный прочерк.