От красного огонька осталась едва различимая точка. Словно Марс, подумалось Дине, только ярче и отчетливей. Затем он беззвучно превратился в яркий желтый шар и начал быстро увеличиваться и темнеть.

Часть третья

Часть третья

Прошло пять тысяч лет

Кэт-два открыла глаза: по туго натянутому пологу скакали розовато-оранжевые пятна. «Хищники», – истолковало их чутье опасности, доисторический инстинкт, зародившийся еще в саваннах Старой Земли. Целых пять тысяч лет, которые длился Каменный Ливень, этот инстинкт дремал за ненадобностью. Теперь, когда на поверхности Новой Земли начали расселяться звери, способные представлять угрозу, он снова пробудился. Дернулось плечо. Так бывает, когда организм еще наполовину спит и не может отличить явь ото сна. Кэт-два почудилось, будто рука тянется за оружием, лежащим под подушкой, но то была всего лишь судорога. Громоздкий и угловатый катапульт по-прежнему впивался в затылок сквозь тонкую скрутку.

Сразу же стало понятно, что никаких крупных хищников рядом нет. Пятна были слишком размытые и двигались слишком быстро – даже птицам так не под силу. Природа этого явления оставалась загадкой, но, судя по оттенку пятен, светало. Проспала. Еще немного, и она упустит утренний бриз, который должен поднять ее в небо.

Кэт-два вылезла из палатки; ноги после вчерашнего перехода гудели. Удивительно, будто она и не тренировалась. Впрочем, даже в самой огромной космической биосфере нельзя воссоздать склон, по которому надо спускаться несколько дней, как на настоящей планете. Ноги к таким нагрузкам не привыкли. За вчерашний день Кэт спустилась почти на две тысячи метров – от гряды холмов до тридцатикилометрового кратера, заполненного голубой водой. Она остановилась в нескольких километрах от его кромки, за которой вплоть до самого берега расстилался зеленый луг. Угол склона изменился незначительно, но уставшие колени ощутили это мгновенно. Кэт-два прошла с десяток шагов, нащупывая перепады каждой мозолью, ловя потоки воздуха губами, волосами и ладонями. Затем побрела обратно к точке перегиба, заметной только благодаря тому, что в лучах заходящего солнца там пролегла четкая граница между светом и тенью.

Над неровной поверхностью ветер создает завихрения. На исходе дня ветер слишком слаб и завихрения эти незначительные, но поутру, когда восходящее солнце своим теплом ускоряет движение воздуха, становятся более заметными. Именно здесь Кэт-два решила бросить рюкзак и поставить палатку.

Теперь было ясно, что пятна света – это солнечные блики. Лучи солнца отражались от озера и сквозили в ветках деревьев метрах в ста ниже по склону. Утренний ветерок едва трепал листву, и она тихо шелестела, как дыхание спящего.