«Итак, если сегодня он заплатит за свои товары, – думал Кеола, – то я буду точно знать, что он самый настоящий колдун и доллары ему дает сам дьявол».

Размышляя об этом, он даже не заметил, что позади него стоит тесть, на лице которого написано сильнейшее раздражение.

– Это пароход? – спросил он.

– Да, – подтвердил Кеола. – Ему осталось только зайти в Пелекуну, а потом он окажется здесь.

– Что ж, ничего не поделаешь, – заявил в ответ Каламаке, – за неимением лучшего мне придется довериться тебе, Кеола. Идем в дом.

Они вместе вошли в большую комнату, которая выглядела очень красиво, совсем по-европейски: с обоями на стенах и эстампами, креслом-качалкой, столом и даже мягким диваном. Кроме того, в комнате имелась полка с книгами, посередине стола лежала семейная Библия, а у дальней стены нашла свое место конторка для письма с запертым ящиком. Одним словом, с первого же взгляда было видно, что дом принадлежит состоятельному и важному человеку.

Каламаке велел Кеоле опустить жалюзи, а сам тем временем запер двери и поднял крышку конторки. Оттуда он достал пару ожерелий с талисманами и ракушками, пучок высушенных трав, засохшие листья каких-то деревьев и зеленую ветку пальмы.

– Я намерен совершить, – заявил он, – нечто необычайное и удивительное. В прежние времена люди были мудры, они творили разные чудеса, включая и то, что я намерен сотворить нынче. Но раньше все это происходило ночью – под нужными звездами и в пустынном месте. Теперь же придется проделать то же самое, но в собственном доме и при ярком свете дня.

С этими словами он сунул Библию под подушечку на диване, чтобы ее не было видно, извлек оттуда же циновку искусного плетения, а травами и листьями покрыл песок, насыпанный на алюминиевую сковороду. После этого он с Кеолой надели на шею ожерелья и встали в разных концах циновки.

– Время пришло, – проговорил шаман, – но ты ничего не бойся.

Он поджег травы и принялся раздувать пламя пальмовой веткой, бормоча какие-то заклинания. Поначалу огонь казался тусклым, потому что жалюзи были опущены. Но вот травы разгорелись по-настоящему, и пламя вдруг рванулось к Кеоле, озарив всю комнату, к огню добавился дым. Голова у Кеолы закружилась, в глазах помутилось, а голос Каламаке набатным звоном зазвучал в ушах. Внезапно циновку, на которой стояли они оба, словно бы выдернули из-под ног. В следующий миг у Кеолы перехватило дыхание: комната и дом исчезли. На него обрушились волны света, погребая его под собой, и он оказался под лучами палящего солнца на берегу океана, на который накатывался ревущий прибой: они с колдуном стояли на той же самой циновке, потеряв дар речи, задыхаясь, крепко держась друг за друга и протирая глаза.