– Смотри! – сказал он. – Молокаи уже далеко позади, а Мауи вообще похож на облачко на горизонте, кроме того, если судить по положению вот этих трех звезд, я уверен, что попал туда, куда нужно. Эту часть океана называют Морем мертвых. Здесь оно необычайно глубоко, дно его покрыто человеческими костями, а во впадинах обитают боги и демоны. Морское течение здесь стремится к северу, против него не выплывет даже акула, а человека, который упадет за борт, оно унесет в открытый океан, словно табун диких лошадей. Этот несчастный быстро выбивается из сил и тонет, кости его смешиваются с остальными, а боги пожирают его душу.

Страх охватил Кеолу при этих словах. Когда же он поднял голову, чтобы взглянуть на колдуна, то при свете звезд и фонаря увидел, что тот сильно изменился.

– Что с тобой? – пронзительно воскликнул Кеола.

– Со мной – ничего, – отозвался колдун, – но есть тут кое-кто, у кого далеко не все в порядке.

С этими словами он перехватил фонарь, и Кеола собственными глазами увидел, как он попытался вырвать палец из кольца, но тот застрял, и кольцо лопнуло, а ладонь шамана увеличилась втрое против прежнего.

От такого зрелища Кеола жалобно вскрикнул и закрыл лицо руками.

Но Каламаке поднял фонарь над головой.

– А ну, смотри на мое лицо! – рявкнул он – и голова его стала огромной, как бочка.

Сам он все продолжал раздаваться вширь и ввысь, как облако, растущее на горном склоне, Кеола сидел перед ним и кричал от страха, а лодка все так же мчалась по волнам.

– А теперь, – сказал колдун, – расскажи-ка мне о том, что ты думаешь о своей концертине? Ты уверен, что тебе не нужна флейта? Нет? – громыхнул он. – Что ж, это хорошо, потому что мне не нравится, когда члены моей семьи готовы так быстро отказаться от собственных устремлений. Я начинаю думать, что лучше мне самому покинуть эту жалкую лодчонку, тело мое, как видишь, необычайно увеличилось в размерах и, если мы не будем осторожны, утлая посудина попросту пойдет ко дну.

С этими словами он перебросил ноги через борт. В следующий миг, словно по мановению волшебной палочки, он стал в тридцать или даже сорок раз больше себя прежнего и встал на дно, так что вода доходила ему до подмышек, невзирая на глубину, а плечи и голова его терялись в вышине, словно огромный остров. Волны с грохотом разбивались об его грудь, как о подножие скалы. Лодка по-прежнему стремила свой бег на север, но колдун протянул руку и большим и указательным пальцами взял ее за планширь и сломал его, как сухое печенье, так что Кеола полетел в море. Потом колдун раздавил в ладони лодку, словно щепку, а остатки забросил далеко в ночь.