Солнце опускало ладони, оглаживая скалу. От предчувствия у Темки пересохли губы. И вспыхнули кончики перьев, вычернились причудливые линии. Орел – улетевший от несправедливости, от плена, выбравший смерть на камнях – возник перед ними. Светились золотом изломанные крылья, запрокинулась в последнем усилии голова. Кажется, вот-вот полетит к небу прощальный клекот.

Митька со всхлипом вдохнул. У Темки мороз прошел по коже – так втягивают воздух раненые, корчась от боли.

– Это наш покровитель, – княжич Дин словно глотал горячий свинец с каждым словом. – Был.

Не подхвати его Темка, рухнул бы на колени. Как это – покровитель? Разве так бывает?

На лбу Митьки поблескивали крупные капли пота, проступили на скулах лихорадочные красные пятна.

– Я чувствую, понимаете? Он умирает. Все это время он умирает, с той самой секунды, как разбился о камень. Ему очень больно. Я чувствую! Сломанные крылья – не самое страшное. – Митька вырвался из рук, шагнул к краю; сорвались из-под сапог камешки, покатились в ущелье:

– Я не первый предатель в роду. Правду говорила медуница – прокляты мы. Прокляты! Наш покровитель предпочел смерть бесчестию. Что же мы сотворили тогда?! Орел-покровитель, за какую подлость?

Темка твердо ухватил Митьку за локоть, стиснул пальцы, но побратим как и не заметил.

– Я не знаю, что сделали мои предки, но я оказался истинным наследником. Совершил подлость, добавил ему боли.

– Но что ты мог? – Темка осторожно попытался оттащить от края, но друг словно каменный стал. – Если вы были прокляты, это судьба.

– Судьба?! – крик эхом отразился в ущелье. – Нет никакой судьбы. Я сам так решил, сам! И сам должен отвечать. Вот только не знаю – как, – голос его упал до шепота. – Создатель, если бы все можно было вернуть. Я ведь не трус, Темка. Я ведь смог остаться там, в Южном Зубе. – Снова прошумели осыпавшиеся камешки. – Надо было самому убить князя Кроха, и пусть бы меня потом расстреляли. Доигрался в ежика!!!

Темку передернуло от такой идеи. Митька застыл, ссутулившись.

Уходило солнце из ущелья, гасли золотые искры. Княжич Дин смотрел, не отрываясь. Точно прощался или молча клялся. Неслышно остановился рядом Марк, не побоялся высоты. Темке стало спокойнее – если что, вдвоем удержат Митьку, а то его аж шатает.

– Не думайте, я стреляться не собираюсь, – голос побратима был тверд, несмотря на искаженное болью лицо. – Истерик тоже больше не будет. Противно как-то: сделал подлость, а потом сопли размазывать. – Княжич Дин замолчал. Только когда погас последний отсвет, он добавил: – Я готов отвечать. Только почему-то ни Создатель, ни люди не требуют ответа. Значит, должен найти сам.