До рамазана, девятого месяца по лунному календарю, оставалось три неполных недели. Правоверные готовились к мучительному посту, во время которого предстояло есть и пить лишь по ночам.
Но пока рамазан не наступил, можно было как следует отвести душу. И наверное, поэтому по кривым улочкам Епанчинских юрт плыли острые запахи баранины и кизячного дыма. Женщины варили мясо в медных котлах прямо под открытым небом, возле подслеповатых мазанок. Запах варева доносился даже до реки, и Яниш, ловивший стерлядь на цепкие крючья, уже подумывал, не смотать ли снасти да не отправиться ли домой.
Стоял солнечный безветренный день. Иртыш спокойно нес свои воды куда-то на север, в страну Вечной тьмы. Неподалеку копытили сочный выгон и ржали нагульные кобылицы.
Неожиданно в нескольких шагах от Яниша всплеснула вода. Юноша настороженно скосил глаза туда, где полоскал свои гибкие ветви тальник. Показалось Янишу, будто по реке что-то плывет. Яниш поднялся, огляделся по сторонам и, осторожно переставляя ноги, обутые в мягкие ичиги, дошел до куста.
Вода баюкала человека. По доспехам и сапогам с железными набивками Яниш сразу узнал русского. Яниш сходил за веревкой, заученным движением рук ловко накинул петлю на ноги утопленника и, увязая в илистом дне, с трудом выволок тело на берег.
Воин был без шлема, с кудрявых волос сбегала вода. Искрящиеся капли ее путались в черной густой бороде. На русском были тяжелые панцири с медной оправой. На груди сверкал, переливался огромный золотой орел, а на поясе висела дорогая сабля в тяжелых ножнах.