Стелла вернулась в дом, позвала Сику и служанок. Те перенесли Лаэле в комнату Тераи, уложили ее на постель и занялись погребальным туалетом. Левая половина ее лица выглядела почти невредимой, если не считать небольшого входного отверстия от пули в виске, тогда как правая была полностью разворочена, служанки как могли прикрыли ее волосами. Лаэле лежала в той позе, в которой ее застала смерть, ее пальцы застыли в напряжении, словно для последнего удара ногтями.

– Сика, каковы обычаи ее племени?

– Не знаю, госпожа. Будь здесь господин… Кажется, они зажигают три факела и устанавливают их треугольником.

– Ты не могла бы спросить у ее брата?

– Я плохо говорю на их языке, и я боюсь его. Да и потом, он сейчас с господином и, наверное…

Тишину ночи разорвал долгий крик – полный такого ужаса, что у Стеллы мурашки побежали по коже. Он шел из пристройки. Стелла бросилась к окну, но сквозь оставшуюся открытой дверь были видны лишь спины выстроившихся в шеренги стражников-кеноитов. Крик повторился: то был вопль существа, замученного до такой степени, что оно уже утратило всяческую индивидуальность, и теперь невозможно было понять, кричит ли это человек или какое-то животное. Сика с невозмутимым видом зажигала факелы.

– Не ходи туда, госпожа. Это дела мужчин.

– Дай мне пройти! Сейчас же! Что они делают, боже правый, что они делают?

– Не ходи туда. Ты не знаешь господина. У него только что было лицо как у мертвого! Он тебя…

Протяжный вопль повторился снова и разбился на рыдания. Стелле казалось, что он длится уже много часов и никогда не стихнет.

Затем внезапно наступила тишина, нарушенная вскоре зловещим глухим стуком шагов во внутреннем дворике. Еще через несколько мгновений в комнату вошел Тераи. На секунду-другую он замер у двери, обвел взглядом мертвую Лаэле, зажженные факелы, бледную Стеллу и невозмутимую Сику.

– Спасибо, Стелла, – проговорил он наконец.

– Что там происходит? Что вы делаете?

– Ничего. Просто позволил Ээнко немного позабавиться с толстяком-торговцем. Теперь уже все кончено. Для остальных это стало хорошим примером – заговорят как миленькие.

– Вы… вы… до чего же вы бессердечны!

Тераи взорвался:

– Жалеть эту падаль? И вы мне это говорите здесь, при ней? – Он указал на труп Лаэле. – На кону судьба этой планеты, мадемуазель! Не только ныне живущих, но и их потомков!

– Неужели вы не можете просто убить этих несчастных, вместо того чтобы…

– Я должен узнать, что они замышляли, и как можно скорее! О, если бы у меня были все эти аппараты, все эти наркотики, к которым прибегают следователи на Земле, возможно, я не был бы так жесток к ним… Но у меня нет ни того ни другого, а главное – нет времени! Однако пойдемте, уже без пяти три. Такой фейерверк не следует пропускать.