– Ого! И что, ты так про любого можешь рассказать? – Элмерик присвистнул.

Скрывать восхищение не стал – всё равно бы не получилось.

– Ага… хочешь, про тебя расскажу?

– Не. – Бард мотнул головой; пожалуй, он был не готов к рассказу о себе в исполнении Джеримэйна. – Давай лучше про Брендалин.

– Никак соскучился? – Джерри нашарил в кармане припасённый сухарь. – И чего ты в ней только нашёл? Она же такая вредина!

– Тебе не понять. – Элмерик вздохнул. – Вот когда сам влюбишься…

– Упаси меня божечки! Все влюблённые такими дураками становятся! – Джерри громко захрустел найденным сухарём. – Ладно, хочешь – слушай. Твоя Брендалин вроде тихоня, но себе на уме. Задирает нос. Низкорождённых в грош не ставит. Зато жадная до знаний, как я, если не больше. Мастер Патрик считает её любимой ученицей, дозволяет брать его книги и даже оставляет одну в кабинете. Ещё с ней вечно случаются мелкие напасти, а вот почему – это интересный вопрос… может быть, какое-то проклятие? Брендалин любит молоко и тыквенное печенье, а ещё – голубой цвет. Кстати, она не такая белоручка, какой хочет казаться. И вовсе не боится мышей: когда её некому защищать, сама спокойненько гоняет их метлой. Ей важно, как она выглядит и какое впечатление производит на окружающих. Но, в отличие от Мартина, ей нужно, чтобы ею восхищались, а не любили.

– Конечно, с тобой она не будет милой, – фыркнул Элмерик. – А про мышей я не знал…

На самом деле не знал он не только про мышей. И слова Джерри ему не понравились.

– Помяни моё слово: твоя Брендалин та ещё штучка! – Джеримэйн даже сухарь свой грызть перестал. – Я понятия не имею, сколько в ней настоящего, а сколько – напускного.

– А ну-ка полегче! – нахмурился Элмерик. – Мы говорим о моей невесте, между прочим.

– Ну, ты спросил – я ответил. – Джерри стряхнул с колен крошки. – Я своё мнение никому не навязываю.

– Как и я.

– Ой ли? Рыжий, открой глаза: ты же вечно судишь людей по себе. И каждый раз ноешь, когда они не оправдывают твои ожидания.

От такого несправедливого обвинения бард аж задохнулся, а когда вновь обрёл дар речи, заорал:

– А ну-ка повтори, что ты сказал!

– Правда глаза колет? – Джеримэйн, напротив, заговорил тише. – Может, всё это не со зла, не спорю. Но ты недальновиден, упрям, как осёл, и почему-то всегда рассчитываешь, что другие тебя поддержат. А когда этого не происходит – удивляешься. Мол, как они смеют?

– Не себя ли ты сейчас описал? – Элмерик с крика перешёл на шипение.

– Опять драться полезешь? – Джерри со вздохом отряхнул крошки с ладоней. – Да я вообще могу заткнуться. Но ты подумай о том, что я сказал. Думать, вообще-то, не вредно.