– Мой прапрадед Вилберри сочинил «Освобождение осени», когда известная бардесса Мэрилиз по прозвищу Майская Королева решила приворожить его, и песней рассеял чары. Раз у него получилось – почему бы и мне не попробовать?

Джеримэйн рассмеялся.

– Ты самоуверенный болван! – Он вскочил и принялся ходить из угла в угол – так ему лучше думалось. – Но, говорят, дурачкам и новичкам везёт… А, ладно. Если твоей песни не хватит, то фэды поддержки чар я начерчу даже в бреду. Вместе сдюжим. Но вот вопрос… а что, если никакого заклятия нет? Допустим, Мартин шпионил по доброй воле для Медб, или для этого своего рыцаря – не важно. Что тогда будем делать? Драться?

– Нет. – Элмерик перестал следить за бегающим Джерри и прикрыл глаза. – Если только Мартин не нападёт первым. Мы будем выглядеть жалко, особенно если навалимся все на одного.

– Ой, какие мы благородные! – Джерри аж остановился. – А он тем временем смоется!

– Побежит – значит, будем ловить. – Барду наконец-то удалось нащупать плед и притянуть его к себе. – Но не надо лезть на рожон. Просто не спускаем глаз, готовимся в любой момент подорваться. А там, глядишь, и мастер Каллахан приедет.

– Будем ждать – упустим негодяя… Но надо узнать ещё, на что способны остальные, и доработать мой план.

– Наш план, – поправил Элмерик.

Джеримэйн закатил глаза

– Ладно. Наш план.

– Так-то лучше.

– Ничего не лучше. – Джерри хрустнул костяшками. – Чую я: дело дрянь! Воровская интуиция подсказывает, что нас ещё ждут неожиданности…

– А где была твоя интуиция, когда мы за оружием шли? – Элмерик скрипнул зубами: опять это невыносимое бахвальство!

– Спала, наверное… – хмыкнул Джеримэйн. – И я, кажется, тоже засыпаю.

– «Ах, как ты можешь спать в такое время?» – передразнил Элмерик. – Тебе, небось, тоже хотелось поговорить с кем угодно и о чём угодно, лишь бы не молчать?

К огромному удивлению барда, Джерри протестовать не стал.

– Просто ночь неспокойная. Что-то затевается. Мы видим лишь часть игры и запросто можем проиграть, если только нам не подфартит. А с той стороны наблюдают.

– Вот заладил! – отмахнулся Элмерик. – Никого там нет.

Про себя он уже трижды проклял болтливого воришку. Вот зачем опять говорить об этом, когда и без того страшно? Сам-то отвернулся, закопался в сено, натянул плед до самой макушки, засопел – и хоть бы хны! А впечатлительный бард так и не сумел заснуть до самого восхода.

В звенящей предрассветной тишине ему чудились то скрип шагов по свежевыпавшему снегу, то едва слышные покашливания и смешки. А порой мерещился и взгляд в спину – такой, что аж мороз по коже и все волосы дыбом. И страшно оглянуться…