– Тебе просто нравится меня злить, – скривился бард.

– Не особо. Хотя ты смешной, когда злишься.

– Ты… – Элмерик был уже не рад, что затеял этот разговор.

Ну правда, разве Джерри мог сказать хоть что-нибудь хорошее о нём или о Брендалин? Да он же просто завидует – вот и старается укусить побольнее. Нет, надо быть выше этого – не поддаваться, когда снова полезет.

Но Джеримэйн молчал.

Элмерик выждал ещё немного и, не удержавшись, полез сам:

– Что, нечего больше сказать?

– Может, и есть. А толку? – Джерри вглядывался в темноту, будто что-то заметил; потом покачал головой – наверное, померещилось.

Мало-помалу гнев утих, а вместе с тишиной вернулся и страх. Элмерик немного повертелся, повздыхал, прочистил горло и пошёл на мировую:

– Может, сменим тему? Ты вроде план хотел обсудить…

– Нет никакого плана. – Джерри развёл руками. – Его придумать надо. А мне, как назло, ничего путного на ум не приходит. И ты ещё отвлекаешь…

– Опять я виноват. Может, найдёшь себе другого козла отпущения?

– А другого тут нет! – хохотнул Джеримэйн. – Поэтому либо заткнись, либо давай думать вместе. Скажи, что ты умеешь? Эту… как её… песнь поношения знаешь?

Элмерик вытаращился на него.

– Спятил? То есть спасибо, что польстил! Но её только высокоранговые барды знают. Хвала, хула и сон – венец чаропевческого мастерства. Думаешь, если бы я усыплять мог, стали бы мы морочиться с маковой настойкой?

– Я потому и спрашиваю, что в чаропении ни ежа не смыслю. – Джерри поставил локти на колени и сплёл пальцы под подбородком. – Плевать, что могут или не могут другие. Важно, что можешь ты.

– Не так уж много на самом деле. – Элмерик шмыгнул носом. – Чаропение – это не просто набор заклинаний. Его потому и сравнивали раньше с дикой магией, что из уже известных мелодий можно слагать новые, складывая и упрочивая чары. Можно быть хорошим музыкантом, но не бардом. Зато бард – всегда хороший музыкант.

– Бр-р, ничего не понял. – Джеримэйн помотал лохматой головой. – Давай, объясни, как для низкорождённых.

Элмерик глянул на него с укоризной.

– Я знаю, как унять волнение. Но это скорее магия для нас самих – всегда полезно сохранить трезвый рассудок в битве.