– Мы все делаем вид, что мы не сумасшедшие, – прошептал он, – но только потому, что мы боимся!

* * *

Над этим вопросом я размышляла, когда ехала в автобусе, прижав к себе тощую дорожную сумку, в грязной одежде, с растрепанными волосами и каменным лицом. Откуда ты знаешь, что ты не сумасшедшая?

Сколько жизней я поломала у людей, которые сейчас считали себя безумными? У своих родителей, медленно забывавших свое дитя и заново клеивших обои в моей спальне, что они всегда хотели сделать. Люди, у которых я воровала, полицейские в допросной – она же к вам подошла, она же с вами говорила, как это вы ее не помните? Принцесса Лина в Дубае. Гоген, наставивший на меня нож. Люди, которых я грабила и которых покупала. Поддельщица паспортов на яхте в Мраморном море, игравшая в видеоигры девчонка в Токио, пьяный любовник на кровати в почасовой гостинице. Мужчины, которых я прижимала к себе: Паркер из Нью-Йорка, учитель математики, спрашивавший, считаю ли я карты. Общество, тепло, близость, общение – дисциплина.

А я сумасшедшая?

Для защиты у меня есть дисциплина. Дисциплина поставленных под сомнение мыслей, поисков спутников, еще одна пара глаз, другой взгляд на мир – они суть моя дисциплина, человечество есть моя дисциплина, Лука Эвард есть…

…ошибка в суждении.

Я это знаю, всегда это знала, и сейчас вижу очень ясно. Не дисциплина. Антидисциплина. Взрыв нерационального влечения, который за неимением долговременного опыта для сравнения я назвала любовью. Как же он мне сейчас нужен. Как же он, наверное, меня ненавидит, если хоть что-то помнит о том, кто я такая.

Я считала до тех пор, пока не остался только счет.

Глава 72

Глава 72

Байрон в квартире не оказалось. Ну конечно же.

На стене у двери она оставила приклеенный скотчем конверт с написанным огромными буквами словом «ХОУП».

Дорогая Хоуп! Похоже на то, что или Вы исчезли, или же я прекратила записывать наше общение. В первом случае, мне неизвестно, почему Вы уехали, хотя я и догадываюсь. Во втором случае, Вам следует знать, что страх из-за того, что я не знаю, кто Вы, или почему больше не записываю наши разговоры, и подтолкнул меня к отъезду. Если я Вас бросила, надеюсь, что я заранее поставила Вас в известность о том, что Вы проходили процедуры. Не полный цикл, как предписано Филипой или Рэйфом, не «Совершенство». А экспериментальный комплекс исследований и приемов, разработанных в целях распознания и изменения вашей нейрохимии. Мы о них просили. Вы также можете не в полном объеме ощущать их эффект, поскольку методика все еще находится в стадии разработки. Если же Вы меня бросили, то это, вероятно, является результатом побочного эффекта, заставившего Вас уехать. Если так, то надеюсь, Вы верите мне, что я никоим образом не желаю Вам зла, и для меня станет честью продолжить работу с Вами, дабы понять Вашу особенность, а со временем желать, что мы, возможно, снова будем сотрудничать. Многое из содержащегося в этом письме Вам может быть известно или же неизвестно. Вы, возможно, знаете больше или думаете, что знаете больше, или же, вероятно, Вам все равно. Я могу воспринимать Вас только через свои записи, но они весьма скудны. Из этих записок мне ясно, что Вы как-то сказали, что Вам нужно встретиться со мной лицом к лицу, чтобы узнать меня. Я разделяю Ваше стремление, но, в отличие от Вас, не могу составить Ваш образ или представление из этого общения. Поэтому то, кто Вы есть, мне совершенно не ясно, а я не могу верить неясному. Говорю это без всякой злобы. Однако моя миссия очень важна, а ее секретность стоит на первом месте, так что поэтому итог именно таков. Знайте, что я желаю Вам всего самого наилучшего и умоляю Вас избегать всяческих процедур и манипуляций, за исключением протоколов, которые мы вместе с Вами модифицировали. Ваши жизнь и душа слишком драгоценны, чтобы их разрушило «Совершенство». Искренне Ваша, Байрон.