ДетективыЛаций. Мир ноэмовстр 300
Светлый фон
Она сразу же это заметила, вдохнув холодный, минеральный воздух, все еще наполненный, несмотря на всевозможные фильтры, тонкой клейкой пылью, которая колола глаза и забивала поры на коже. Так она констатировала и кое-что еще: она не состояла из металла и пластика, но была существом из плоти. Во сне ее сегодняшнее, биологическое, тело не превратилось в искусственную оболочку, которая воплощала ее прежде, чем по капризу судьбы ее вернули из небытия. Она оставалась странной помесью машины и животного, чувствительным, неуверенным, ранимым явлением. И она поняла, что любая рана в этом сне будет для нее так же смертельна, как если бы она обреталась в другом мире, который по умолчанию называли реальным. Она невольно прижала руки к груди и задрожала. Ее пронизало легкое паническое чувство. В одиночестве, уязвимости и беззащитности ей предстояло выполнить колоссальную задачу, далеко выходящую за пределы ее сил и, без сомнения, обреченную на провал. Срочность задачи показалась ей на мгновение ощутимой, удушающей. Она торопливо пошла вперед.

Видение разворачивалось не под открытым небом, а в пещере огромных размеров, плодом терпеливого труда освобожденных человеком машин в скалистом чреве гор и кратеров. Обнаженный красный камень с серыми прожилками, обтесанный и еще хранящий глубокие прямые борозды, следы, оставленные стальными зубами, разрывавших его, чтобы построить первые жилища. Она подошла к стене, положила ладонь на холодную гладкую поверхность. Это была едва облагороженная субстанция изначальной планеты. Первые выстроили из нее огромные подземные дворцы, храмы и заводы, выточили свои легенды и свой язык – не мягкий говор Лация, а бьющую по ушам смесь языков их разнообразных отечеств. Ведь колонизацию здесь, как и повсюду, проводили сперва ренегаты, побежденные и нонконформисты, – были ли они радикальными платониками или последователями странных восточных культов. То, что Плавтина оказалась здесь, а не в Лептис, означало, что сон ее проходил скорее на уровне мифа, чем реальности. Поэтому она почувствовала себя, как героиня из старых легенд первопроходцев, полных подвигов и странных иссохших двуногих существ, которых иногда замечали в сумерках.

Видение разворачивалось не под открытым небом, а в пещере огромных размеров, плодом терпеливого труда освобожденных человеком машин в скалистом чреве гор и кратеров. Обнаженный красный камень с серыми прожилками, обтесанный и еще хранящий глубокие прямые борозды, следы, оставленные стальными зубами, разрывавших его, чтобы построить первые жилища. Она подошла к стене, положила ладонь на холодную гладкую поверхность. Это была едва облагороженная субстанция изначальной планеты. Первые выстроили из нее огромные подземные дворцы, храмы и заводы, выточили свои легенды и свой язык – не мягкий говор Лация, а бьющую по ушам смесь языков их разнообразных отечеств. Ведь колонизацию здесь, как и повсюду, проводили сперва ренегаты, побежденные и нонконформисты, – были ли они радикальными платониками или последователями странных восточных культов. То, что Плавтина оказалась здесь, а не в Лептис, означало, что сон ее проходил скорее на уровне мифа, чем реальности. Поэтому она почувствовала себя, как героиня из старых легенд первопроходцев, полных подвигов и странных иссохших двуногих существ, которых иногда замечали в сумерках.