– Ох, Даймон! Я хотела всегда быть с тобой, пойти, куда ты захочешь, делать то, что ты захочешь, а что сейчас? Я какой-то проклятый дух, фата-моргана, которая не в состоянии оставить этот исковерканный, магически созданный остров!

– Хийя…

Она замахала руками.

– Я должна тебе сказать, что между нами все кончено, что у меня нет права тебя удерживать, но я не могу! Я люблю тебя, Даймон. Прошу, не оставляй меня. Может, есть еще шанс.

По лицу Фрэя пробежала судорога. Он хотел схватить ангелицу за руки, обнять, прижать.

– Господи, девочка, перестань нести чушь. Оставить тебя? Ты все, что у меня есть, ты держишь меня в этой жизни. Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить. Я все сделаю, чтобы вернуть тебя, даже если мне придется похитить Бога с Трона. И не плачь, умоляю, мое сердце разрывается.

– Постараюсь, – всхлипнула она. – Мне почти удалось. Я вырвала остров, но потом что-то раздвоилось. Все, что не было живым, не имело сознания и души – земля, камни, деревья – рухнуло вниз. А я и остальные живые существа остались в пустоте.

– Как там? – осторожно спросил Даймон.

На губах Хийи появилась слабая улыбка.

– Когда я была маленькой и Разиэль учил меня прыжкам, я считала, что это чудесно. Нет направлений, верха или низа, только молочная мгла. Но когда я застряла тут навсегда, без контакта с кем бы то ни было живым, я ужаснулась. Фавны, нимфы и единороги, которых я старалась спасти, пропали где-то в пустоте. Осталась только я. Тут нет времени, Даймон. Я сойду с ума, замкнутая в молочной мгле навечно. Я пыталась вернуться, но магия не работает. Разиэль меня вытащил, не до конца, но уже и так хорошо. По крайней мере, я могу тебя видеть, разговаривать с тобой. Он реконструировал магический остров, поскольку это единственное место, в котором я могла бы существовать. Ну и перетащил сюда Неемию.

– Мяу, – повторил кот, отираясь о ее ноги.

– Я найду способ вернуть тебя. Клянусь, дорогая. Не волнуйся.

– Разиэль над этим работает. Он сделал для меня так много.

– Он любит тебя, но не так, как я.

Горькая гримаса искривила губы Хийи.

– Сейчас наши отношения станут полностью невинными, как и пристало ангелам.

– Только на время, любимая, – прошептал Даймон. – Я это знаю.

Ему было все равно, он ни о чем не беспокоился, потому что Хийя была жива. Он смотрел на нее, слушал ее голос, который возвращал надежду. Страшная, бездонная пропасть, означающая вечность без нее, закрылась. Он улыбнулся глазам с вкраплениями золота.

– Пойдем сядем под деревом.

Он старался не показывать, как у него болят раны и переломы, как разрывается заново сложенная переломанная рука, несмотря на то, что была напичкана успокаивающими зельями и блокадами Разиэля. Сидя под яблоней рядом с Хийей, он чувствовал себя почти счастливым. Она не умерла. Она жива. Этого достаточно, даже если он не мог ее коснуться.