– Знаю, – сказал Фрэй.

Он вытащил из ножен Звезду Разрушения и высоко поднял над головой.

– Это карательная экспедиция! – крикнул он Рыцарям Меча. – Ранить, но не убивать! Слышите? Передать приказ солдатам.

Офицеры послушно разъехались по лагерю.

Камаэль приподнялся на стременах.

– Пусть Господь благословит все ворота Царства! – воскликнул он.

– Пусть Меч ведет и побеждает! – ответили в один голос солдаты.

– Вперед, саранча!

Копыта коней ударили об землю. Наездники вытащили мечи. Кинулись на противника, словно лавина.

Бунтовщики отчаянно замахали скатертью, но кавалерия Царства и не думала останавливаться. Перепуганные солдаты Нитаэля поспешно поднимали оружие, пехота выставляла штыки, скакуны, сбитые в слишком тесный строй, вставали на дыбы. Наконец кавалерия Нитаэля двинулась неровной трусцой на атакующих. Саранча неслась плотным строем, и внезапно перед самой мордой перепуганных, едва переходящих в галоп коней разделилась на два потока, которые моментально объехали отряд Нитаэля широкой дугой, чтобы сомкнуться за спиной пехоты. Кавалерия бунтовщиков беспорядочной кучей понеслась за ангелами Разрушения, но саранча уже вклинилась между дезориентированными солдатами. Кавалерия Царства хорошо понимала значение карательной экспедиции. Свистели мечи, но удары не были смертельными. У ангелов выбивали оружие из рук, опрокидывали на землю, били по лбу рукояткой меча и короткими палками, чтобы оглушить, но не убить. Выкидывали наездников из седел, переворачивая вместе с конями. Конечно, некоторые погибали, попадая под копыта, или удар был слишком точным, большинство тяжело ранены – ангелы Разрушения выступали как орудие кары, а не казни.

Даймон настиг Нитаэля, одним ударом выбил оружие из его руки, схватил лидера бунта за горло и вытащил из седла. Нитаэль рухнул спиной об землю. Даймон уже склонился над ним, здоровой рукой ударив ангела в лицо. Оглушенный Нитаэль тряс головой.

– Ну что, убей меня, сукин сын, – с ненавистью прохрипел он.

Лицо Даймона вытянулось, паскудная ухмылка растянула губы.

– Этим займется палач, – хрипло прошептал он и снова ударил Нитаэля. Светловолосый ангел замер.

Камаэль уже приказал саранче отступить. С земли поднимались стонущие и окровавленные солдаты бунтовщиков.

Даймон выпрямился, с презрением посмотрел на неподвижное тело крылатого у своих ног.

– Я принимаю твою капитуляцию, Нитаэль, – тихо произнес он.

* * *

Дворец регента никогда не казался Оху более холодным и суровым местом. Небольшой и скромно обставленный зал аудиенций Габриэля произвел на алхимика более мрачное впечатление, чем голые стены тюрьмы.