Когда оба умолкли, сокольник двинулся дальше. Он ступал теперь уверенней, не искал опоры, как если бы обрел второе дыхание. Он прошел под клювом – и пропал!

Танри прижала кулак ко рту. Там не было дверного проема. Не может же зрение так ее обманывать! Ей хотелось бежать куда глаза глядят, но, озираясь, она поняла, что руины перегораживают все дороги и единственная тропа ведет к одному месту.

Тропа Древних, там затаилось зло. Она ощущала его всей кожей, словно слизняк прополз по ней, оставив мерзкую слизь. И все равно… Танри вздернула подбородок, упрямо сжала челюсти. Она сулькарка. Раз нет другой дороги, она пройдет по этой.

Она шагнула вперед, запретила себе колебаться, но оставалась настороже. Тень клюва уже накрыла ее и показалась ледяной, хотя даже солнечный свет не мог бы ее согреть. И все же дверь там была. Хитроумно сложенные камни и тень клюва скрывали ее от глаз, пока не подойдешь на расстояние вытянутой руки. Набрав в грудь воздуха, досадуя на собственную глупость, Танри шагнула в проем.

Из темноты за дверью ей стал виден серый просвет. Стена, должно быть, была такой толстой, что в ней пришлось пробить не дверь или ворота, а длинный туннель. И что-то мелькало впереди, заслоняя выход. Сокольник.

Она ускорила шаг и почти догнала его к тому времени, как они вышли на широкий крепостной двор. Стены окружали его, но то, что открылось ей на этом плацу, заставило Танри запнуться на полушаге.

Люди! И кони!

Потом она разглядела трещины и поломки: там туловище без головы, здесь лошадиный остов без ноги. Когда-то изваяния были раскрашены, древняя краска глубоко въелась в камень, хотя и поблекла от времени.

Застывший отряд выстроился стройными рядами, обратившись лицом к точке слева от нее. Каждый держал в руках повод коня, у каждого на луке седла сидел сокол. Отряд ждал приказа, готовился к бою.

Ее спутник только скользнул взглядом по древним воинам – то ли не заметил, то ли не придал им значения. Он смотрел туда же, куда они.

Там поднимались две широкие ступени, ведущие к проему новой двери, широкой, как готовая поглотить человека пасть. Сокольник подтянулся на первую ступень, на вторую… Он знал, что́ лежит за той дверью, – это было его прошлое, неведомое народу Танри. Но девушка не захотела остаться позади. Проходя, она вглядывалась в лица воинов. Закрытый шлем каждый держал в согнутой руке, словно, вопреки обычаю, им пришлось обнажить лица. И она заметила, что все лица разные, хотя и принадлежат, несомненно, одному народу. Их ваяли с натуры.

Шагнув в дверь, Танри снова услышала сливающиеся голоса человека и птицы. Что ж, по крайней мере, оба еще живы, хотя в ней не утихало предчувствие затаившегося зла.