«Дура!»

Сторонняя Сила казнила ее пронзившей голову болью. Танри вскрикнула, пошатнулась. Ее выброшенная вперед рука ухватила тот самый меч, что недавно пытался высвободить сокольник. Меч легко и быстро лег ей в руку.

«Убей!»

Ее наполнил ток властной ненависти. Танри вся горела, как смоляной факел на пиру.

«Убей!»

Каменный меч обрел собственную волю. Обе ее руки сомкнулись на холодной рукояти. Танри подняла оружие. Мужчина не двигался, не пытался уклониться от удара. Живыми остались только его глаза – в них не было страха, а только ненависть, равная той, что наполняла Танри.

Бороться… надо бороться, как с волнами штормового моря. Она – это она, Танри, сулькарка, не орудие зла, которому давно пора было кануть в Срединную Тьму.

«Убей!»

Она величайшим усилием подчинила свое тело той воле, что противилась чужой власти. Клинок пошел вниз.

Камень ударил по камню – только так ли? Воздух опять подернулся рябью, жизнь на два удара сердца, на два вздоха преодолела древнюю смерть. Меч лязгнул о тело Джонкары.

«Дура!..» – Крик затихал.

В руке Танри не было рукояти, между пальцами просыпалась пыль. И ни искры жизни в красных глазах статуи. Там, где каменный клинок упал на каменное плечо, пролегла трещина. Статуя крошилась, разваливалась. И не одна уходила та, что была Джонкарой. Распадались и остальные – становились прахом, от которого Танри закашлялась, закрыла ладонями глаза.

Зло ушло. Холодный, пустой зал. Ей на плечо легла рука, потянула.

– Уходим! – Этот голос был человеческим. – Наружу – Салзарат рушится!

Протирая запорошенные глаза, Танри доверилась направлявшей ее руке. Она слышала треск и рокот. Она отшатнулась от рухнувшей совсем рядом тяжелой плиты. Они бежали, увертывались, виляли. И оказались наконец под открытым небом – зашлись кашлем, утирая слезы, размазывая по щекам серую пыль.

Свежий, пахнущий морской свежестью ветер трепал их волосы. Танри присела на сухую траву, сквозь которую уже пробивались первые весенние стебельки. Рядом, касаясь ее плечом, сидел сокольник. Его сокол куда-то пропал.

Они примостились на пригорке – Танри не помнила, как на него взбиралась. Внизу, между ними и обрывом к морю, громоздились каменные обломки, в которых уже не угадывалось ни стен, ни арок. Мужчина повернул голову, заглянул ей в лицо. В его глазах стояло удивление.

– Ничего не осталось! Конец Проклятию. Теперь она побеждена! Но ведь ты женщина, а Джонкара любую женщину подчиняла своей воле – в этом была ее Сила и наша погибель. Любая женщина давалась ей в руки. Мы оборонялись от этой ее власти, как могли. Мы не смели довериться тем, кто в любую минуту мог открыть ужасную дверь Джонкары. Так почему же ты не убила меня? Моя кровь дала бы ей свободу, а она бы поделилась своей властью с тобой – так всегда бывало.