Да, это были земли. Хотя все человеческое во мне угадывало в них чужое. То, что там росло, ничем не напоминало знакомые растения – жгуче-желтые, угрожающе-красные, они корчились и бились, словно силились вырваться из земли и обрести свободу, но чужая воля удерживала их корни. Ветви цеплялись когтями за землю или поднимались высоко в воздух в непрерывном движении.

Я миновала их, подчиняясь Силе, которой на время позволила собой завладеть. И любопытство, пробужденное необычностью здешних мест, я загнала внутрь, отдавая все силы своему Дару. И еще тому, чтобы скрыть, утаить от захватившей меня Силы ядрышко сопротивления. Его нельзя было выдавать, пока я не предстану перед правившей здесь Властью.

Ауфрика пересказывала мне предания (и никогда не говорила, от кого они ей достались) о том, как Древние, когда владели Долинами, переиначивали саму суть жизни, и о том, как их посвященные открывали Ворота в Иные миры, где человеческое было столь же неестественно, как и то, что проносилось сейчас подо мной. Я уже поверила в существование таких Ворот, только привратник их был мне чужд.

Подо мной протянулась полоса земли, не покрытая чудовищными растениями. Она была глубоко изрыта тропками и следами, исхожена, как большая дорога. Но мои ноги, если они еще сохранились у меня, не ступали по ней. Скорее, у меня было ощущение, что я плыву над этой истоптанной землей.

Следы и тропинки сходились, стягивались к какой-то точке впереди. И я, двигаясь дальше, увидела нехотя влачившиеся по ним фигуры. Однако они не были ясно различимы – все время меняющийся цвет окутывал их, и невозможно было определить истинные их очертания. Одни фигуры были тусклыми, серыми, другие чернотой напомнили мне тьму вокруг зала со столбом Пламени. Иные отливали нездоровой зеленью или тусклой ржавчиной засохшей крови. Проносясь над ними, я готова была в голос кричать от боли, потому что от каждого исходила ударная волна отчаяния и ужаса, подобная удару меча, от которого невозможно защититься. Тогда я поняла, что все они – жертвы этого места, одной из которых и я могла бы стать.

Я не знала, почему сама не бреду по дороге, а лечу как на крыльях. Разве что правящая здесь Сила распознала, что я такое, и торопилась сграбастать! Лучше было об этом не думать. Я сделала выбор и не отступлюсь.

Фигуры, бредущие так медленно, постепенно утолщались. Теперь мне стало казаться, что их гибель нарочно оттягивают, потому что их беспомощные страдания служат чему-то пищей и питьем.

Нет ли среди них Джервона?

Я попыталась замедлить свое движение, зависнуть над этими блуждающими огоньками, в которых было еще довольно телесности, чтобы оставлять следы на равнине. Но мне тут же подумалось, что, выказывая интерес к этим страдальцам, я выдам и себя, и причину, что меня сюда привела.