Тварь утратила ленивую самоуверенность, лишилась злой усмешки, перестала смеяться, потеряла даже человеческий облик, которым соблазняла меня. На троне ярилось Пламя, в котором просвечивали черные языки зла. Они раскачивались, как головы свернувшихся клубком, готовых к выпаду огромных змей.

Ярость его была безумна. Долгие годы существования не подготовили его к такому. Он всегда умел захватить подобных мне, впитать в себя их души.

Всегда ли?

В человеке не один слой сознания, не одно чувство. Всякий, кто имел дело с Даром, – и многие из тех, кто не имел, – знают об этом. Тварь на троне питалась нашими страхами и злом в нас. Те жалкие пузырьки, что он призвал к себе, что кишели сейчас вокруг, колеблясь в такт колебаниям Пламени на троне, – это худшее, что жило в людях, – не лучшее. Они подчинялись своим страхам и верованиям, пока те не привели их сюда, не сделали беспомощными жертвами здешнего хозяина. Хозяина, который не смог бы их удержать, если бы не их покорство тому, кого они сами создали, тому, кто зависел от их воли – будь у них эта воля!

Я выбросила из себя эту мысль, как бы взмахнув перед собой выхваченным из ножен мечом. Если все они затерялись в глубинах своей гнусной веры – мои усилия напрасны. Но если хоть некоторые смогут присоединиться к нам… хотя бы некоторые.

Тварь на троне не теряла времени. Метнувшийся вниз язык Пламени как горстью зачерпнул пузырьки из первого ряда, поглощая их энергию.

– Элис… Элис…

Одно лишь имя, но Джервон вложил в него все, чем мог воодушевить и поддержать меня. Я уловила яркую вспышку чистого золотистого огня слева от себя.

А ложный бог снова потянулся к пище. В его движениях появилась поспешность, как будто время из покорного слуги обернулось его врагом. Он жадно пичкал себя жизнью, набухал силой.

Но неверие – ему не пища. Я цеплялась за эту мысль, как держится утопающий за брошенную ему веревку.

Трон пуст…

И подернувшееся ржавчиной гнилое Пламя издало подобие вопля, который встряхнул меня, отрывая от нити надежды. Огненные языки метнулись ко мне, к свету, который был Джервоном.

Но мы не верили, а значит, не были ему добычей.

Темнота кругом, полное бесчувствие. Я была… внутри?.. Нет, нельзя быть в том, чего не существует. Я есть я, Элис. И Джервон есть Джервон. Мы – не пища для поддельного бога, чьи создатели давно обратились в прах, чьи храмы забыты.

Холод, охвативший мои босые ноги, обжигал как огонь. Я была едина с… нет, не так. Я Элис. И Джервон – Джервон. Я пробьюсь к нему сквозь пытку холодом. Он, как и я, не теряет себя. Мы – это мы, а не слуги… не жертвы этой твари, которой нет места в мире. В нас нет страха, а то, что в нас отзывается ему, мы в себе подавим.