— Благодарю за службу, братцы!

Краткая пауза и казаки выдохнули:

— Рады стараться, ваше высокопревосходительство!

Получилось на удивление дружно и слаженно. Атаманы остались довольны и Петр Николаевич, покосившись на меня, сказал:

— Веди к себе, хорунжий.

Я провел атаманов в кабинет. Они разместились за столом, а я остался стоять.

— Догадываешься, зачем мы к тебе явились? — спросил Шкуро.

— Наверное, решать нашу судьбу, — ответил я.

— Правильно, — Андрей Григорьевич кивнул и задал новый вопрос: — Чего хочешь за службу?

"Следи за языком", — промелькнула в голове мысль, но я сказал то, о чем думал последние дни:

— Хочу, чтобы нас не зачищали.

Шкуро нахмурился:

— Почему решил, что вас могут зачистить?

— Думаю, что необходимо сохранить тайну золотого запаса. И проще всего нас убрать. Была группа в отделе "Контроль" и нет ее, исчезла, пропала, сгинула. Когда речь заходит о сокровищах и политике подобное может произойти. В очередной раз Краснов и Шкуро обменялись быстрыми взглядами, и я понял, что тема уничтожения моей группы обсуждалась. Я прав. Я угадал. Однако нас решили оставить в живых. Следовательно, сейчас будет разнос.

Андрей Григорьевич очень легко изобразил гнев, даже слегка привстал и, хлопнув по столу ладонью, начал меня отчитывать:

— Ты чего, хорунжий?! Совсем потерялся?! Мы казаки и ты казак! Своих не сдаем! Запомни это! Раз и навсегда! Вбей себе в голову, что никогда казак не спишет другого казака, если он не предатель! Не бывать этому! Сопляк! Молокосос! Вроде бы бравый вояка, а воспитание советское! Это у большевиков принято соратников стрелять! А мы не какие-то там соратники, а братья! Все из одного народа! Или ты нас в предатели записал?!

Вытянувшись по стойке "смирно", я стоял без движения и "пожирал" начальство глазами. Не дать и не взять, стойкий оловянный солдатик из сказки, когда у него были две ноги. Но, наконец, Петр Николаевич успокоил Шкуро:

— Не кипятись, Андрей Григорьевич. Хорунжий еще молодой, не все понимает, поправится со временем.

— Ладно, — Шкуро снова присел. — Разговаривай с ним ты, Петр Николаевич, а у меня терпения не хватает.

Разговор повел Краснов: