Крюк совершенно спокойно появился посреди двора с мечом, спрятанным в ножны, выпрямил руку и провел ею перед собой, будто огладив невидимую доску.

Кусты и кучки травы вокруг меня ожили, превращаясь в следопытов. Кебириец согнал мух с лица и снял с тетивы стрелу. Сноп тихонько свистнул лошадям, которые поднялись с пыли, а потом взял двух из них за удила. Кто-то потянулся так, что захрустело в костях.

– Этот знак означает «все спокойно», – проворчал мне Брус. – Так говорят, когда где-нибудь совершенно пусто, а еще когда всех уже убили. Так или иначе, там царит покой.

Я встал и повел вниз вьючных коней.

Некогда двор был спокойным и уютным местом. Дома тут были небольшими, но прикрыты кустами, на которых висели плоды, затеняя все зонтиками листьев. В небольшой ограде блеяли ковцы, а посреди двора стоял накрытый специальной крышкой колодец. Сейчас растения в большинстве своем усохли, плоды превратились в пустые скорлупки, крошившиеся в руках, а в глубоком колодце оставался лишь песок – и никто здесь не жил.

Только когда я провел животных на подворье, покрытое ссохшейся в камень глиной, понял, в чем проблема.

Старик сидел неподалеку от входа на удобной лавочке, под камышовой крышей, по которой еще недавно вились лозы. Глаза старика исчезли, кожа сморщилась и высохла наподобие желтоватого пергамента, обнажая удивительно длинные зубы. Рот его был приоткрыт, и его заполнял камень. Слишком большой, чтобы его можно было нормально туда запихнуть, не сломав зубы.

– Слишком хорошее место, – заявил Крюк, увидев мой неподвижный взгляд. – Наверняка считается проклятым. Как видно, побывал здесь один из Деющих.

Он подождал минутку под моим вопросительным взглядом, потом ухмыльнулся.

– Нужно смотреть вокруг, – пояснил. – Не останавливай взгляд на одной вещи, что может показаться тебе важной или страшной – просто смотри на все сразу.

– Не хвастайся, – сказал Брус. – На стене есть надпись. Слабая, но можно прочитать, если присмотреться.

И правда. Я увидел небрежно намалеванный знак Подземного Лона и корявые знаки, размазанные и кривые, словно их писал пьяный.

«Торговля – се жадность. Вода – не моя. Вода принадлежит Матери. Мать крмит сваих детей. Пусть всьо стаент эдним».

– Ну, все понятно, – заявил Крюк. – Был себе мелкий купчишка. Эти места живут с караванов и ничем больше не кормятся, потому что здесь и растет немного. Он построил себе небольшой дом, в нескольких часах пешего хода от города, где все дорого и шумно и где крутятся странные типчики. Может, была у него красивая дочь, как знать. Выкопал себе колодец, а в этих местах это искусство. И этого хватило. Колодец, хороший дом, немного богатств. Мать за такое не хвалит. Все дети суть едины. Не может быть так, что кто-то выкопает себе колодец, а у другого его нет. Да и что ему было делать? Взять колодец под мышку и отнести в город? Вот воду у него и забрали. Методом Деющих. А может, колодец сам пересох.