Брус покачал головой.

– Брус?

– След – это след. Раньше или позже кто-то узнает, что мы туда поехали. Полагаю, стражников нужно перебить.

– Сделаем так, если они выйдут, – заявил Сноп. – Надеть капюшоны, мечи в руки. Н’Деле и Бенкей – приготовить луки.

Капюшон на куртке следопыта имеет на лбу ленту, которую следует обвязать вокруг головы. Потом нужно отстегнуть кусок материи, чтобы закрыть им нос и рот. А после можно опустить на лицо завесу из густого муслина, но ночью этого лучше не делать: так мало что видно.

Когда мы подъехали к воротам, мечи были у нас в руках, а лица закрыты. Кебириец и амитрай взяли луки и придерживали пальцами уже наложенную стрелу. Лук свисал в одной руке, в то время как вторая оставалась свободной. Я знал, что достаточно будет одного быстрого движения, чтобы стрела ударила, куда они захотят.

Сноп махнул рукой, Крюк взобрался в седло, ухватился за остро обтесанный кол ворот – скорее даже, кривой загородки – и перескочил через нее, исчезнув в темноте. Я даже не услышал, как он приземляется по ту сторону. Перескочил ворота, словно кот.

Через какой-то миг цепь легонько зазвенела – и снова тишина.

Мы ждали, а село стояло во сне, будто ночь поглотила все живое.

Цепь застучала, выскользнула между бревнами, словно превратясь в змею, а потом ворота со скрипом отворились.

Совсем рядом с ними стоял небольшой домик, сложенный, как и все вокруг, из камня, но, похоже, построили его недавно, к тому же он имел узкое окно, а окна горцы почти никогда не делали в своих жилищах.

В окне мы увидели свет лампы, но едва въехали в ворота, кто-то задул пламя и тут же закрыл окно изнутри деревянными ставнями. Я услышал, как он старается тихонько опустить запоры.

Крюк подошел к домику и постучал в доски рукоятью палаша.

– Спать! – крикнул по-амитрайски.

Внутри что-то коротко зашелестело.

Мы ехали через село в глубокой бархатной тишине и темноте. Лишь копыта постукивали о камни. Сноп ехал впереди, Бенкей и Н’Деле – сбоку и чуть позади, с луками в руках, удобно уперев их в седла и внимательно осматривая крыши и темные провалы между каменными домами. Крюк и Брус ехали еще дальше по бокам, в конце – я, то и дело оглядываясь и крутясь вместе с конем. Я был напряжен, словно струна, мое сердце колотилось, а рукоять палаша следопыта стала скользкой от пота.

В темноте порой слышался легкий шелест, где-то стукнула деревянная дверь, что-то заскрипело. Во мраке разлаялась собака, но сразу испуганно заскулила и замолчала. Снова лишь топот копыт наших коней. Еще немного – и мы проедем сквозь село, которое делало вид, что нас нет.