– Пока что это невозможно. Эвакуация произойдет в установленные сроки. Пока что прошу успокоиться и отдыхать. У вас есть какие-то пожелания?

Она смотрит в потолок с недоверием и расстроенно.

– Я веганка. Прошу не давать мне молочных продуктов. Это недопустимо. Никаких продуктов животного происхождения, слышите?!

– Хорошо, госпожа доктор. Я лично прослежу. Если вам что-либо понадобится, прошу откликнуться. Кто-то из персонала вас услышит и передаст мне. До свиданья. Завтра я с вами еще поговорю.

Я кручу драконью голову с ощущением, словно я вот только что пробежал пятьсот метров с корзиной на голове.

Одно дело из тысяч. Нет, не решенное. Отодвинутое.

Фьольсфинн награждает меня неторопливыми, ироническими аплодисментами.

– Неплохая речь. Жаль, что ты не мог выслушать это на трезвую голову.

– Я сделал свою часть. Сотрудничество, верно?

Пассионария за окном садится на кровать, а потом начинает плакать.

– По крайней мере, она не буянит. Нужно что-то придумать, чтобы лишить ее фактора. Акевитта?

– Во время сна, – отвечаю я и подставляю стаканчик. – Что-то вроде тех яиц, которыми мы очистили долину. Внесем внутрь замаскированными подо что-нибудь нейтральное – и дело с концом.

– Так должен был действовать ее саркофаг, но во время наркоза она частично сумела сохранить это. Может, тут дело в воде онемения.

– Ладно, – прекращаю я дискуссию, убирая графинчик со стола. – Идем дальше.

– Кстати сказать… – говорю я уже в цилиндрическом лифте с готическими витражами, пока тот ползет вверх. – Откуда взялись эти камеры? Ты не импровизировал их, переделывая из других помещений, когда решил принять здесь Калло. Они возникли вместе с остальным замком. Были запрограммированы еще в зерне. Полностью изолированные магически, плотные, с готовой системой наблюдения и этими фильтрами, нейтрализующими магическую пыль. Сколько их тут на самом деле?

Фьольсфинн вздыхает.

– Семь камер, предназначенных для нейтрализации Деющих. Столько, сколько было экипажа – исключая меня – в исследовательской станции «Мидгард II». Камера для ван Дикена, камера для Калло, для Фрайхофф, но и для Халлеринга и Дюваля, для Завратиловой и Летергази, потому что я не знал, погибли ли они, и еще две запасные, на случай, если бы когда-либо дорогу мне перешел местный Песенник.

Он замолчал. Где-то за стеной постукивало водяное колесо и плескалась вода, поднимая лифт наверх.

– Мы находимся в подвалах высочайшей башни Ледяного Сада, в части, что чуть ниже укреплений на краю кратера, – начинает он снова механическим голосом, будто сопровождает туриста. – Башня встает над внешней отпорной стеной, над стометровым клифом, и имеет сорок пять метров высоты, если считать от фундамента. Носит название Башни Шепотов. Это мой сейф. Место, в котором лежат тайны. В изолированных камерах с полутораметровыми стенами из литого базальта и односторонним экраном из восьмислойного ледяного полимера. Двери находятся в камерах внутри стен, имеют форму базальтового круга, оборудованы гидравлической системой открытия с помощью трех независимых водных двигателей, открываются они из контрольного помещения. Каждая камера имеет отдельный комплекс помещений для стражи, служебного персонала, кухни и кладовых. Специальная система подъемников делает возможной доставку и изъятие предметов без разгерметизации помещения.