– Станем решать этические проблемы, непрактичные и глупые с точки зрения тактики.

– У него бы таких проблем не было, как и у тех, кто его прислал.

– Знаю. Потому-то мы от них и отличаемся. Но если мы начнем пытать этого мерзавца, то станем отличаться уже несколько меньше.

– Историческая необходимость, – отвечает он.

– Те тоже обладают своими историческими необходимостями: ван Дикен выводит человечество на более высокую стадию эволюции, а Фрайхофф снова строит утопию. Лес рубят – щепки летят; не сделаешь омлета, не разбив яиц, и всякая такая фигня.

– Он уже несколько часов сидит скованный цепями так, что не может распрямиться, голый, в ледяном холоде, вероятно, с минуты на минуту его скрутит судорога. Это что, не пытки? Мы или закончим то, что начали, или снимем с него цепи, включим обогрев и принесем кофе с рогаликами. Третьего тут не дано.

– Тут есть техническая проблема. Вы сумеете это, господин доктор? Может, посещали семинар и по пыткам? Вот и я не умею. Техники допроса – профессиональное знание. Возможно, отвратительное, наверняка варварское, зато последовательное. Но у меня его нет, особенно учитывая, что здесь нужно знать физиологию чужого на довольно высоком уровне. К тому же это – высококлассный агент. И коллеги наверняка учили его прохождению допросов. Его абы чем не сломить. Чтобы он сломался, его нужно прижать либо сильно, либо делать это долго. Вот только если делать это на любительском уровне, то слишком просто пережать и убить, и тогда все будет зря. Во-вторых, если он даже и сломается, то скажет нам, что захотим услышать, только бы прекратилась боль. И мы не получим точной информации. Сведения, полученные под пытками, обычно мало чего стоят.

– Я кое-что тебе покажу, – говорит он, надевая капюшон. – Давай-ка выйдем.

Сто сорок пять метров над уровнем моря – это немалый путь для лифта с водяным колесом, пусть бы и большим. В соседнем канале опускается противовес, который должен балансировать вес лифта.

Башню Шепотов, стоящую с краю и глядящую на море, я ранее видел только снизу. Когда-то обратил на нее мимолетное внимание, потому что она отличалась от всего остального. Не была увенчана остроконечным шлемом – заканчивалась словно короной из четырех изогнутых уступов, похожих на рога или клинки. Я не посвятил этому особого интереса, посчитав всего лишь необычным украшением.

Теперь, когда мы выходим наверх, эти рога встают над нами, словно незавершенные прясла или ребра кита. Дует холодный ветер, но тут солнечно, а с террасы башни открывается вид, от которого спирает дыхание. Море раскидывается бесконечной, мерцающей плоскостью бирюзы и синевы с контрапунктами белых черточек пены на волнах, а на далеком горизонте маячит абрис какого-то острова.