Придя, мы застали комнату уже приготовленной: на стенах были нарисованы черным и красным кебирийские узоры, зигзаги, следы ладоней и узоры из глаз, в миске горел огонь, а в воздухе носился запах странных благовоний, от которых хотелось смеяться. Бенкей лежал неподвижно на покрывающей пол шкуре, а Н’Деле стоял посредине в одних штанах, с торсом, покрытым угловатыми магическими знаками, напоминающими человеческие фигуры, замершие в разных позах.

Он дал всем полные кубки, а пока они пили, оттянул меня в сторону.

– Теперь уйди, тохимон, потому что я не хочу, чтобы Ифа Хантерия тебя видели. Пусть они развлекаются и насыщаются теми, кого ты привел, пусть возьмут свои любимые подарки, а потом я склоню их, чтобы помогли отыскать душу Бенкея. Вернись на рассвете, когда из комнаты перестанет раздаваться пение и стук барабана.

Я начал протестовать, как вдруг лицо Н’Деле начало двоиться у меня в глазах и размываться, а на лбу его появилась вторая, а сразу после того и третья пара тигриных глаз, пылающих золотом, а я вдруг пришел в себя на галерее, я шел в неизвестном направлении, вдруг осознав, что солнце давно уже зашло.

Там я встретил Ульфа, что спешил куда-то, хмурый и погруженный в свои мысли.

– Что с тобой? – спросил он. – Выглядишь как лунатик.

– То же самое я мог бы сказать и о тебе, – ответил я.

Он махнул рукой.

– Что-то странное происходит с Калло, – сказал Вуко. – То есть со Скорбной Госпожой. Как только зашло солнце, она начала странно себя вести и снова пережила припадок. Только теперь кроме диких детей она произвела еще и большого кебирийца в леопардовой шкуре и с черепом, утыканным гвоздями, и настолько же странную девицу в муслине и с кнутом. Или это какие-то неудачные эротические фантазии, или она полностью свихнулась. Скандалит там с ними, везде туман и дым, крик под небеса, Фьольсфинн пытался направить в комнату усыпляющий газ, но все без толку. А у тебя как прошел день?

У меня не было другого выхода, как рассказать ему об Н’Деле и обряде, который он проводит в комнате Бенкея. Ночной Странник задумчиво нахмурился и некоторое время смотрел в никуда отсутствующим взглядом, а потом одним пальцем указал направо, где вставала Башня Шепотов, а вторым налево, на комнату Бенкея. А потом, все еще погруженный в свои мысли, скрестил руки, показывая на те же точки.

– Да, – заявил.

– Да? – спросил я.

– Этих двух что-то соединяет, – ответил он. – То, что не удалось разбудить Бенкея, имеет какую-то связь с тем, что Скорбная Госпожа все еще сохраняет часть силы, которой мы никак не можем ее лишить. Как выглядит тот обряд?