Н’Деле, что все это время осторожно ополаскивал рот принесенным медиком эликсиром, молча кивнул.

Ульф без раздумий кинул кристалл об пол, разбивая его на мелкие осколки, которые еще и раздавил подошвой своих тяжелых сапог, подняв облачко тумана.

– Бенкей! – заорал он во весь голос. Облачко, искрясь, поплыло к лежащему следопыту и втянулось ему в рот и ноздри, словно дым из трубки. Мой приятель вдруг резко напрягся, а потом закашлялся, словно вытащенный из воды утопленник – и сел, широко открыв глаза и оглядываясь вокруг с изумлением.

– Бенкей, слышишь меня?! – крикнул я, хватая его за плечи.

Он осмотрелся, не понимая ничего, и мне показалось, что он все еще меня не узнает.

– Филар?.. – прохрипел он наконец и снова принялся кашлять. – Откуда ты… Н’Деле?..

– Ты уже не в Долине Скорбной Госпожи. А вокруг – друзья. Я вернулся и забрал тебя оттуда, а саму Скорбную Госпожу мы взяли в плен.

– Я спал, – сказал он. – И помню только голос, который приказывал мне продолжать спать и не выдавать некий секрет. Это долго продолжалось? Я слаб, словно дитя.

– Месяцами, – ответил я.

– Ладно, – сказал Ульф. – Идем дальше. Теперь ключ. Я должен его сломать?

Н’Деле покачал головой и выплюнул эликсир в тыкву. Было видно, что он чувствует боль, когда говорит, но раны его быстро затягивались и теперь почти не кровили.

– Не через стену, – сказал невнятно. – Она не должна тебя видеть, но камень не должен вас разделять. Хватит щели или приоткрытых ворот.

– В таком состоянии она тебя поджарит, – сказал Фьольсфинн. – Иди в камеру фильтров.

– Что такое «фьялтар»? – спросил я, но они не обратили на меня внимания.

Ульф забрал ключ и пошел. Некоторое время ничего не происходило.

– Дайте мне пряного пива и трубку бакхуна, – попросил Бенкей. – А потом – я знаю, как глупо оно прозвучит, – я хотел бы немного вздремнуть.

Скорбная Госпожа вдруг заорала дурным голосом, словно кто-то вдруг ткнул в нее копьем. Бенкей, которому удалось встать, цепляясь за табурет, вдруг снова присел.

– Прячьтесь! Быстро! – зашипел он нам. – Сейчас она вас увидит!

– Эта стена устроена при помощи имен богов, – пояснил я. – Специально для того, чтобы держать таких, как она. Мы ее видим, а она нас нет.

В комнате за стеклом вдруг сделалось тесно от диких детей, что клубились под потолком и трепыхались, словно стая перепуганных летучих мышей, а Деющая металась между ними с криком, пытаясь их ловить и прижимать к груди. В несколько мгновений все они исчезли, а изо рта и ноздрей Скорбной Госпожи начал сочиться точно такой же густой мерцающий туман, как и тот, что покинул кристалл. Туман этот тоже всосался в отверстия под потолком. Скорбная Госпожа пала на пол, пытаясь зажать рот и нос, но через несколько мгновений ее охватили конвульсии, и она только корчилась, лупя в пол пятками, жутко крича и раздирая на себе остатки одежд. Мы смотрели на это в некотором испуге, а через несколько мгновений все прекратилось, и Деющая теперь лежала совершенно обессиленно, глубоко, словно после серьезного усилия, дыша.