Ульф вкладывал нам в голову, чтобы мы не сдавались. Никогда. Он не имел в виду, чтобы мы никогда не складывали оружие, но чтобы не сдавались внутри, в душе. Утверждал, что можно сбежать из любого плена и сражаться всем, что находится под рукой. Главное – не переставать думать.

Вели нас связанными вслед за нашим обозом, и были мы совершенно бессильны. И, если верить Нитй’сефни, теперь надлежало спокойно выждать подходящего момента.

Обычно руки человеку связывают спереди или сзади. На поле битвы мало кому хочется носить с собой цепи или дыбу. А связанными руками можно расстегнуть кафтан спереди и добраться до пояса, который на случай, если тот, что сверху, заберут. И тогда можно нащупать железную пряжку, приподнять ее и вынуть крохотный клинок, достаточно острый для любых веревок. Если руки сзади, то можно добраться до разреза в куртке и вынуть плоский нож, всунутый в пояс горизонтально. Пока не отберут куртки, остается цепь, спрятанная в ее поле, и звездочки для метания в карманах за пазухой, которыми также можно разрезать путы. Всегда у человека есть руки, которыми можно много чего сделать. Но ничего не поможет, если в сердце человека нет уже воли, если осталось там лишь отчаяние.

В моем же обитал гнев. Я чувствовал, что это конец моей миссии. Добился я лишь того, что мы немного проехали по землям Воронов и попали в плен. Теперь мы идем, связанные, горной тропой среди молчаливых, замаскированных воинов, а Вода впустую станет ждать меня где-то среди гор Стервятников, окруженная колесницами Пламенного тимена.

Разрезать веревки и сбежать – этого мало. Нам нужно было оружие, но прежде всего – нам нужны бочки. Без них мы не могли покинуть Земли Мореходов.

Нас вели крутым и узким, полным камней путем, что поднимался наверх зигзагом. Вскоре пришлось толкать фургоны, потому что онагры, хоть и сильные, словно волы, и не менее выносливые, начинали останавливаться и громко реветь. Те, кто нас поймал, не зажигали факелов, и мы шли в густеющей темноте, потому что небо затянуло тучами. Вокруг вставали только скалы и склон горы.

– Я могу освободиться от этих уз, тохимон, – услышал я тихий шепот Багрянца. Говорил он по-амитрайски.

– Жди приказа, – прошипел я на том же языке. И мы пошли дальше в сопении и скрежете камешков под подошвами. Начал падать мелкий дождик.

Через длинную водяную меру мы остановились, выбравшись на плоский участок горного луга у самой вершины.

Стояли и ждали, окруженные лучниками, поставленные под каменной стеной безо всякого прикрытия. Лучники стояли на таком расстоянии, что мы не успели бы до них добежать, пусть бы даже в руках наших были мечи, а они не промахнулись бы даже с завязанными глазами. Мы могли лишь ждать, что случиться, и ждали.