Случались и те, кто требовал, чтобы все надписи в городе делали еще и кораганой.

И все приходили с этим ко мне.

По совету Фьольсфинна я написал кораганой простые фразы на языке Побережья – приветствия, названия блюд и всяких ежедневных вещей: то, что необходимо бывает всякий день; рядом написал то же самое по-кирененски. Он же приказал вырезать большую печать, на которой располагались все те знаки, которые я записал, и оттиснул их на многих листах бумаги, которые потом раздали кирененцам.

Но мне не слишком хотелось заниматься таким. Моя миссия казалась выполненной. Закончилось время бездомности и поисков линии судьбы. Осталось мне то же задание, что было у всех обитателей Ледяного Сада. Когда необходимо, встать на стенах города.

Нужно было к этому привыкать. Казалось, сколько я себя помню, не делаю ничего другого, как только странствую, убегаю и запутываю следы, идя тропами, которые должны привести меня к цели. Знал, зачем каждое утро открываю глаза. Теперь цель была достигнута – звалась она Новый Киренен, и я мог в любой момент туда пойти и увидеть все собственными глазами. Но я не мог этим утешиться. Может, потому, что я не мог увидеть Воду, дочку Ткачихи. А может, потому, что я не знал, что делать дальше.

Многие годы я менял имена, раз за разом, словно маски. Теперь же я мог все их отбросить. Тахальдин Тенджарук, владыка Тигриного Трона, Господин Мира и Первый Всадник, Носитель Судьбы, Агирен Кысальдым, Арджук Хатармаль. Все мои маски.

Как Филар, сын Копейщика из клана Журавля, я чувствовал себя голым. Был я лишь одним из немногих кирененцев в городе и мог уже не думать, как именно я теперь зовусь.

К счастью, я был еще и Ночным Странником. Мог доверять Ульфу и верить, что он знает, что делать, хотя порой казалось, что он и сам в этом не уверен. Более всего я хотел убить проклятую Нагель Ифрию, но сам бы я не сумел этого сделать, а потому единственное, что я мог, – положиться на него.

А вот Тигриный Трон я не хотел бы занять, даже если бы дали мне его даром.

Филар, сын Копейщика, тохимон клана Журавля – этого совершенно хватало.

Когда наш флот добрался до города, Ульфа еще не было. Его корабли собрались примерно через неделю после нашего ухода, и с той поры никто о нем ничего не знал, как и об остальных Ночных Странниках, более чем трех сотнях кораблей и всем клане Мореходов, который должен был на них прибыть.

Ежедневно на закате я выходил на городские стены, чтобы взглянуть на юг, на пустое море.

Потом мы четверо садились в таверне около стен Нового Киренена, попивая пальмовое вино, зная, что запасов его не хватит надолго.