Пройдя через пустой холл, она поднялась на второй этаж, где перед ней предстал ряд одинаковых дверей без номеров и каких-либо других отличительных знаков. Она остановилась в растерянности, вспомнив только, что комната, куда приводила ее Виолетта, находится недалеко от лестницы по правой стороне. Заглянула в одну, во вторую, в третью. …Нет, дальше они не ходили… Ира почувствовала себя полной дурой, потому что и внутри комнаты выглядели одинаково, а, тем более, при тусклом свете единственной лампочки (видимо, мощности генератора не хватало, чтоб достойно осветить все здание).

Возвращаться вниз казалось неудобным, и Ира, подключив свою нетрезвую интуицию, пришла к выводу, что ее комната должна быть второй. Решительно вошла; не раздеваясь, повалилась на кровать лицом вниз и почувствовала от подушки запах пыли – похоже, на ней давно никто не спал.

…Все правильно, это моя комната… – успокоившись, она закрыла глаза; с трудом повернулась на бок, боясь приступа тошноты. В голове все закачалось, заметалось белой вьюгой, и вдруг очень захотелось войти в эту белизну. Себя Ира не видела, но уже чувствовала, как бьется о снежную стену, а стена отталкивает ее. Снег окружал со всех сторон, но там, где проходила граница, которую она никак не могла преодолеть, беспорядочное кружение складывалось в рисунок, вернее, в мужской портрет с грубыми чертами и длинными светлыми волосами. Лицо походило на Штефана, которого ей совершенно не хотелось лицезреть даже во сне, но как от него избавиться, Ира не знала.

Мысль пришла неожиданно: …Если он весь такой белый, надо изменить цвет. Это ж мой сон – в нем все подвластно мне… Хочу, чтоб снег стал черным… – повторяла она, намеренно отвлекаясь от контуров лица и глядя в одну точку, и как ни странно, это помогло. Среди белизны стали проскакивать черные крапины. Их становилось больше с каждой минутой, и портрет стал меняться. Зрелище было настолько завораживающее – когда один человек превращается в другого, что Ира уже не смела требовать от сознания дополнительных воздействий. Утратив контроль над ситуацией, она лишь наблюдала, как удлиняются волосы, как трансформируются черты – как мужское лицо постепенно превращается в женское.

Новое лицо принадлежало Оане, однако эта перемена оказалась ничуть не лучше – если раньше Ира пыталась пробить белую стену, а ее не пускали, то теперь Оана сама втягивала ее за стену черную. Ира реально чувствовала силу луча, исходившего из глубины черных глаз… и тут, в один миг все перевернулось – она уже смотрела на мир не с этой стороны, а с той, из черноты. Она перетекла в другую неизвестную субстанцию, но, самое интересное, что это оказалось не так уж неприятно – наоборот, она чувствовала, что обретает место, которое давно хотела занять, и получает знание, которого ей не доставало.