– Еще как, – заметил Пармар.

Он пошарил рукой в стенной нише, не вставая с места, вытянул оттуда похожий на свой комбез и швырнул его мне.

– Держи. Прикройся. Хватит щеголять здесь голой задницей. На борту имеются женщины из числа персонала передвижной лаборатории, а также экипажа. Увидят тебя, еще подумают, что это приглашение к интимным отношениям. Мне тут оргии не нужны. По крайней мере пока.

Без возражений я по-быстрому оделся.

– Так я не понял насчет имплантов. Разве сильные физические повреждения оказывают столь глубокое влияние, что их приходится удалять? До этого я вообще думал, что это невозможно.

– Наниты можно перепрограммировать, ввести в нейтральное состояние для деактивации. Сложная процедура, но вполне осуществимая. При определенных условиях. Например, если приходится вмешиваться в строение на клеточном уровне.

Я замер на месте.

– На клеточном уровне?

Пармар кивнул, слез со стола, встав напротив меня.

– Физические повреждения – ничто по сравнению с более серьезными проблемами, обнаруженными после первичного сканирования. ДНК-архитектура твоего организма пошла вразнос, гибридное генетическое строение начало разрушаться. Не знаю, как это случилось, что именно послужило катализатором, но последствия могли быть ужасными. Хорошо еще, что тебя привезли именно на этот корабль, оснащенный самым лучшим медицинским и научным оборудованием в галактике. В этом смысле тебе, Макс, повезло дважды. Окажись ты на обычном боевом межсистемнике со стандартными капсулами под управлением обычных кибердоков, скорее всего мы бы сейчас уже не разговаривали.

На это мне ничего не оставалось, как зло выдохнуть:

– Вот урод!

Не давая Пармару удивиться от прозвучавшей «благодарности», я поведал ему о главном метаморфе и о наших с ним последних минутах общения.

– Да, что-то подобное я и подозревал, – ответил ученый. – Воздействие имело слишком направленный характер. Они хотели разорвать геном, отделив ДНК метаморфов от человеческих. Честно говоря, не совсем представляю, как это можно сделать без специальной аппаратуры и очень долгой операции. Все-таки по сравнению с нами Древние далеко ушли вперед в биоинженерии.

– Но вы меня спасли, – сказал я.

– Да, спасли. Пришлось очень постараться. Не буду утомлять сложными научными терминами, скажу лишь, что потребовалось приложить очень большие усилия.

Я с искренней благодарностью пожал руку сингарийцу, ставшему за последнее время настоящим другом.

– Спасибо, Рао. Я очень признателен тебе и твоим людям за спасение жизни. Ты великий ученый, нисколько не уступающий Древним в познании человеческого генома.