— Даже за столик садиться не потребовалось. Я там увидел парня, к которому тогда в машину Танжер запрыгивал.

— Я помню, как он садился, но шофера не запомнил.

— А я запомнил. Так вот, он дул с кем-то пиво и жаловался, что кто-то валит людей его босса.

— Прямо орал? — засомневался Рем.

— Нет, совсем не орал. Нашептывал достаточно громко, и артикуляция была откровенная. Сказал, что сбили машиной лучшего агента, а потом пристрелили парня, отвечавшего за особые поручения.

— Стрелка?

— Типа того. Вот и подумай, о чем станет говорить с нами господин полковник после того, как с нашей помощью прибрал своих специалистов.

— Да уж понятно о чем. Объявит о списании.

— Поэтому пора сваливать, — сказал Фред и тронул машину.

120

120

Последние полтора месяца пролетели для Ферлина незаметно. Стремительные, суматошные и неподготовленные выезды чередовались с перерывами по два-три дня, когда группа отсыпалась и отъедалась, чтобы снова начать лихорадочные сборы.

Стрелять приходилось редко, поэтому Ферлин выходил в долину для упражнений. Требовалось привыкнуть к новой винтовке, поскольку ему часто казалось, что в его руках прежнее оружие, с которым было так много связано — длинные переходы, высадки и жаркие схватки, когда палить приходилось едва ли не в упор. Да и умения оно требовало немало, ведь возможности его процессора были ограниченны.

Новая винтовка — совсем другое дело. Легкая, ладная, все понимающая и упреждающая ошибки. Как молодая жена из сказки, которая и красива, и умна, и хозяйка хорошая.

Оставив изнуряющее самокопание и переживания прошлых лет, Ферлин вышел из каюты и увидел в коридоре полковника. Тот стоял под плафоном и читал какой-то документ.

— Добрый день, сэр, — сказал Ферлин.

— Вообще-то полночь, приятель, — ответил Шепард, сворачивая лист и убирая в карман.

— По бортовому времени?

— Да, по бортовому. Мог бы и приспособиться за двое суток.

— Будет приказ — приспособлюсь, — улыбнулся Ферлин.