Прежде чем Енох успел ответить, дверь гостиной распахнулась, и в коридор вышла вся компания – Джеймс, Мэтью, Кристофер, Люси и Анна. Пять пар встревоженных глаз были прикованы к Еноху – точнее, шесть, подумала Корделия, если считать ее саму. Друзья мысленно задавали Еноху один и тот же вопрос, волновавший всех: «Неужели погиб кто-то еще?»

Енох ответил спокойно, безо всяких эмоций, без радости и без горечи.

«Если погиб еще один Сумеречный охотник, мне об этом неизвестно».

Корделия переглянулась с Джеймсом и Мэтью. Может быть, на сей раз сон оказался ошибочным? Прежние видения сбывались.

«Я пришел переговорить с Корделией, – продолжал Енох, – о предмете, имеющем отношение к убийствам и их расследованию».

Корделия с решительным видом заявила:

– Все, что вы собираетесь сообщить мне, может быть сказано в присутствии моих друзей.

«Как пожелаешь. В Оссуарии ты спросила меня о руне Силы на теле Филомены ди Анджело».

Остальные недоуменно хмурились, и Корделия быстро объяснила:

– Я спросила, была ли у нее такая руна.

«Да, была, – ответил Енох. – Родственники говорят, что девушка носила на запястье постоянную руну Силы, но после ее смерти эта руна исчезла».

– Исчезла? – повторил сбитый с толку Кристофер. – Как такое возможно? Вы хотите сказать, что от нее остался только шрам?

«На руке жертвы нет никаких следов. Руна может потерять силу, после чего на коже остаются слабые очертания, напоминающие шрам, но она не может исчезнуть полностью. – Енох взглянул на Корделию. – Как ты об этом догадалась?»

– Я заметила, что у моего отца пропала руна Ясновидения, – рассказала Корделия. – Когда я видела тело Филомены во дворе Института, мне показалось, что на запястье у нее нет руны Силы, а я помню, что руна была. Тогда я подумала, что ошиблась, но после того, как я увидела тело отца… Я решила, что должна спросить.

Несмотря на то что Брат Енох не мог смотреть на Корделию в прямом смысле этого слова, ей казалось, что она чувствует на себе его тяжелый взгляд. Она постаралась сохранить невозмутимое выражение лица и надеялась на то, что остальные догадаются сделать то же самое. Лгать Безмолвному Брату было почти невозможно: если бы Енох решил «покопаться» в ее мозгу, он без труда выяснил бы, что сама Филомена намекнула им на происшедшее.

«Он забрал мою силу».

Однако и говорить правду было немыслимо: тогда начались бы расспросы, допросы, Люси лишилась бы покоя, и к ней, чего доброго, стали бы относиться как к преступнице или сообщнице убийцы. Корделия заставила себя ни о чем не думать и придала лицу любезное, отстраненное выражение, как делал это Джеймс, надевая свою Маску.