Корделия помолчала.

– Иногда, – заговорила она через минуту, – любви других людей бывает недостаточно. Я думаю, что Мэтью в какой-то момент возненавидел сам себя.

Люси удивленно приподняла брови.

– Но за что, во имя Ангела, он может себя ненавидеть? – воскликнула она с таким искренним недоумением, что у Корделии сжалось сердце. Она подумала, что надо убедить Мэтью раскрыть свой секрет. Друзья так любят его. Они никогда не осудят его, не отвернутся от него.

Кареты с громким стуком проехали под железнодорожным мостом и свернули на узкую улочку, потом выехали на какую-то площадь, окруженную георгианскими террасными домами. Облупившаяся табличка гласила, что площадь называется Нельсон. Они еле-еле ползли, потому что дорога не была расчищена и колеса увязали в месиве из снега и грязи. Внезапно Балий громко заржал и встал на дыбы.

Карета, в которой ехали девушки, остановилась так резко, что Корделия и Люси едва не свалились с сидений. Дверь распахнулась, в проеме появилась лапа с огромными когтями, схватила визжащую Люси и утащила ее во тьму.

Корделия выхватила из ножен Кортану и спрыгнула на землю. Снег хрустел под ее ботинками, хлопали юбки. Они находились на небольшой площади, окруженной одинаковыми унылыми домами с темными окнами; посередине в крошечном садике чахло несколько платанов. Балий фыркал и топал ногами – оказалось, что его напугали какие-то небольшие серые демоны. Люси упала прямо в сугроб, однако уже успела прийти в себя и встать на ноги. Шляпка ее слетела, волосы растрепались, но она с воинственным видом размахивала топориком.

Корделия стиснула эфес Кортаны и огляделась. Меч удобно лежал в ладони, она не ощущала ни малейшего неудобства, никакой неловкости. Напротив, Кортана словно радовалась тому, что она снова в бою, и Корделии казалось, что меч – продолжение ее руки. Мальчишки выбрались из кареты, в темноте светилось оружие. Кристофер вытащил ангельский клинок, Мэтью извлек из-за пазухи чакры. Нельсон-сквер заполонили низкорослые твари с серыми шкурами, напоминавшие троллей; они вели себя как сумасшедшие, прыгали на крыши карет, швырялись друг в друга снежками.

– Демоны Хаурас! – раздраженно выкрикнул Джеймс.

Демоны Хаурас, существа размером с дворнягу, с чешуйчатой шкурой и острыми когтями, были не столько опасными, сколько надоедливыми, как комары или мухи. Иногда их называли «озорными демонами».

Джеймс метнул нож. Корделия, конечно, уже видела, как он швыряет ножи, но успела забыть о том, как ловко у него это получается. Серебристый кинжал просвистел в воздухе и отсек голову серому демону. На снег брызнул ихор, тело и отрубленная голова превратились в облако черного дыма и исчезли; это зрелище вызвало у остальных тварей приступ дикого хохота.