Очень интересно.

– Ты совершенно прав, – ответил Велиал тем же жизнерадостным тоном. – Даже не имея, так сказать, сосуда, идеального во всех отношениях, я свободно прихожу в ваш мир и перемещаюсь в нем. Я чувствую тепло солнечных лучей на лице, дышу лондонским воздухом.

– Назвать мертвое тело «не совсем идеальным сосудом» – это все равно что назвать сточные канавы Лондона «не таким уж плохим местом для отдыха», – бросил Джеймс, осматривая прекрасно сохранившиеся останки Джесса Блэкторна. – Сделай мне одолжение, ответь на вопрос относительно времени и обстоятельств смерти Джесса. Все это было ложью?

– Мой дорогой мальчик, – промурлыкал Велиал.

Корделия вытащила из ножен Кортану и заметила, что Велиал едва заметно вздрогнул. Тем не менее он по-прежнему делал вид, что в сквере нет никого, кроме него самого и Джеймса.

– Мой дорогой мальчик, не волнуйся, твоя ненаглядная Грейс сказала правду. – Он любовно оглядел левую руку Джесса, на которой поблескивала новенькая черная руна Ясновидения. – Дело в том, что какое-то время назад я начал опасаться, что твоя мать не сможет произвести на свет потомство, что не будет никакого Джеймса Эрондейла. И я был вынужден прибегнуть к альтернативному плану. Я поместил якорь в этом мире, точнее, глубоко в душе новорожденного мальчика; это произошло в тот момент, когда на него наложили защитные заклинания. Речь идет о крошке Джессе Блэкторне, чья мать не доверяла Сумеречным охотникам, зато доверяла чародеям. Эммануила Гаста было несложно запугать. Он наложил на Джесса защитные чары, как ему было велено, но заодно добавил кое-что от себя. Он спрятал глубоко в душе ребенка частичку моей сущности.

Корделия ощутила приступ тошноты. Защитные чары являлись для Сумеречных охотников чем-то драгоценным, даже священным. То, что сделал Велиал, было отвратительно, гадко, кощунственно.

– Но Джеймс все-таки родился, – резко сказала она. – И после этого ты уже не нуждался в Джессе, верно? Он был заранее обречен.

– Я не убивал мальчишку, если ты спрашиваешь об этом, – огрызнулся Велиал. – Это сделала его родная мать. Она позволила Безмолвным Братьям нанести на его тело Метку. Я предупреждал ее, говорил, чтобы она не позволяла им приближаться к ребенку. Ангельские руны из Серой Книги вступили, так сказать, в конфликт с демонической сущностью, скрытой в его душе. И в результате…

– Он умер, – закончил Джеймс.

– О да, и смерть его была весьма болезненной, – подтвердил Велиал. – История должна была на этом закончиться, но Татьяна оказалась упрямой женщиной. Она воззвала ко мне. Я действительно был ей обязан, и у меня имеются понятия о чести…