– Не обсуждается!

– Но почему? – беспомощно спросила Мия. Ей хотелось разрыдаться от этого глупого упрямства. – Главное – вытащить тебя из застенков! Я – императрица. Все даймё встанут на твою сторону. Это уже не будет бунтом.

– Такухати никогда не были предателями, – зло отчеканил Акио. – Я не опозорю свой род.

– Но ведь это неправда…

– Я сказал – нет, Мия!

Девушка часто заморгала, отгоняя глупые слезы. И вдруг замерла от неожиданной мысли.

– Я ведь императрица? Так, Акио? – медленно спросила она. – Я могу тебе приказать? Ради государства…

И отшатнулась – такая ослепительная ярость вспыхнула мгновенно в глазах ее мужчины. А потом Акио криво ухмыльнулся:

– Конечно, госпожа. Ваше величество вправе приказывать своему вассалу.

В тишине храма его голос прозвучал издевательски и зло.

Мия побледнела, осознав, что подошла к границе запретного и страшного. Сама чуть было не разрушив свое счастье.

Как тогда с фэнхуном.

Возможно, она и вправду сможет приказать Акио. Возможно, он даже выполнит ее приказ. Но этим она сделает то, чего так и не смогли сделать все палачи Ясукаты – сломает его. Навсегда обозначит его положение вассала. Послушного, исполнительного, полезного. Поймав его в ловушку, заставив выбирать между честью и долгом, Мия навсегда уничтожит властность, которая так притягивала ее к Акио. Встанет выше. Никогда уже не сможет испытать чувства абсолютной защищенности рядом с ним.

Даже если он простит ее за подлый приказ.

Ответственность – не мячик. Ее нельзя так просто подобрать, поиграться и вернуть другому, когда надоело.

Это то, что она любит в Акио. Стержень его личности. Умение решать за других, вести за собой. Да, не все его решения приятны, не со всеми Мия согласна. Но или так, или никак.

Он такой, какой есть. И такого его она не сможет контролировать. Но полюбила она Акио именно таким.

– Прости, – глухо сказала девушка. – Я никогда не буду приказывать тебе. Советовать, просить, спорить – да. Но приказывать – нет. Я не госпожа тебе. Я просто, – тут она всхлипнула, – не хочу, чтобы тебе было больно.

Акио вздохнул и обнял Мию, баюкая в объятиях, как ребенка, и мрачно усмехнулся.

– Заживет!