– Так он умер! – воскликнул я.

– Доказательств у нас нет, но мы в этом уверены, поскольку ставки на бирже снова поползли вверх, и он смог вернуть все деньги. Причин скрываться больше не оставалось, и он наверняка приехал бы обратно, если бы был жив. Но вот уже два года, как его нет в живых.

– Почему два?

– Потому что последний раз он дал о себе знать два года назад.

– И он тогда не сообщил вам, где живет?

– Письмо пришло из Парижа, но адрес указан не был. Тогда умерла моя бедная мать, и он прислал мне кое-какие инструкции и советы. С тех пор я о нем не слышал.

– А до того он вам писал когда-нибудь?

– О, да, он писал, и это как раз связано с загадкой той запечатанной двери, на которую вы наткнулись сегодня. Передайте мне вон тот ящичек, пожалуйста. Здесь письма отца, и вы первый человек, который, кроме мистера Персеваля, их видит.

– А позвольте спросить, кто такой мистер Персеваль?

– Он был доверенным лицом отца, а после его бегства остался другом и советчиком матери, а потом и моим. Не знаю, что бы мы без него делали. Он единственный видел эти письма. Это первое, оно пришло в тот самый день, когда отец сбежал, семь лет назад. Почитайте.

Вот что я прочитал:

«Дражайшая моя жена!

Поскольку сэр Вильям рассказал мне, насколько слабое у тебя сердце и как тебе опасно волноваться, я никогда не обсуждал с тобой свою работу. Но настало время, когда я просто обязан, несмотря ни на что, рассказать тебе, насколько плохи у меня дела. Мои затруднения заставляют меня покинуть тебя на некоторое время, но, поверь, мы обязательно очень скоро снова встретимся. Можешь в этом нисколько не сомневаться. Наше расставание не будет долгим, дорогая, поэтому не волнуйся, и самое главное, не дай мыслям об этом подорвать свое здоровье, потому что я больше всего не хочу этого.

У меня есть просьба, и я умоляю тебя всем, что нас связывает, выполнить все в точности так, как я прошу. В моей темной комнате (комнате, где я проявляю фотографии, в конце коридора рядом с садом) остались кое-какие вещи, и мне бы очень не хотелось, чтобы их кто-нибудь увидел. Чтобы уберечь тебя от тревожных мыслей, дорогая, хочу тебя уверить, что там нет ничего такого, чего мне стоило бы стыдиться. И все же я хочу, чтобы ни ты, ни Феликс туда не входили. Комната заперта, и я прошу тебя, как только прочитаешь это письмо, опечатай замок этой комнаты и оставь ее в таком виде. Дом не продавай и не сдавай внаем, поскольку в этом случае моя тайна раскроется. Пока дом принадлежит тебе или Феликсу, я уверен, что все будет именно так, как нужно мне. Феликс может войти в эту комнату, когда ему исполнится двадцать один год, но не ранее.