— Што ж, вранье, выходит? — со своего места, от стены, подал голос Старый Бьорн. Сигурд ответил:

— Да ты, родич, не хуже моего то знаешь.

— Знаю, говоришь? — старик поднялся с лавки. Погладил белую бороду. Посмотрел вокруг. — Кабы я знал, брат ты мой, я бы тут козленочком не скакал, народ на сходку собирая. Потому как, коли то вранье, то, выходит, и племяшка твоя, дочка нареченная, тоже врунья. Выходит, она тоже соврала, родич, а? Што скажешь?

— Што это ты Уллу сюда приплел, старик? — с расстановкой молвил Сигурд. — Я што-то тебя не пойму.

— Да неужто? — не смотря на иронию, что звучала в голосе, Бьорну явно было не до смеха. — На давешней-то сходке ты, родич, вроде пьяным не был, што ж это память-то отшибло? Ты же ишо вроде молодой.

— Уллины слова можно всяко толковать, — ответил Сигурд. — И не обязательно так грязно… родич.

Бьорн открыл было рот, чтобы возразить, однако не успел.

— Где грязно, там и грязь, — Видар встал и скинул плащ. Положил ладонь на рукоять меча. — Это как раз то, что и было сказано, ее слова. Она про грязь говорила, и про черную кровь… про черные перья, про ходящих по пути греха! — Видар полоснул отца яростым взглядом. — Чего ж тебе еще, родич? И это тоже, по-твоему, можно по-разному толковать? "Беспутная дочь безумного отца", — вот она чего сказала. Что же вам еще? Она вас хоть раз обманывала? Я вас спрашиваю! Сколько раз она вам врала? Кто посмеет сказать, что моя сестра — врунья?

Никто не отозвался. Видар произнес:

— Она ни разу не ошибалась. Я ей верю. На то она и ясновидящая, а ты, кстати, нет, — закончил Видар, обращаясь к Сигурду.

— Все? — осведомился ярл.

— Пока что все, — Видар усмехнулся. Воротившись к лавке, сел.

— Так вот што, — Сигурд выглядел спокойным, точно речь Видара его ни капли не задела. — Звучит, конешно, ярко. Хорошо. Уж не знаю, кто тебя, племянник, научил говорить так ладно да забористо, да только все это слова. А словам — им грош цена в базарный день. И я опять повторяю: все, што Улла говорила, толковать можно по-разному. Кому, конешно, ближе грязь, так он в пользу грязи и толкует. Когда свидетелей нету, можно часами балаболить, да так ни до чего и не договориться. Да только, родичи, за одни слова грех конунга тащить на эшафот. Слова они и есть слова, хотя бы даже и ясновидящей. Коли были бы свидетели, тогда бы мы и стали разговаривать. А так, — Сигурд махнул рукой. — Время только тратим.

— Свидетели, стало быть, нужны? — промолвил Старый Бьорн.

— Да, уж без них никак, старик, — Сигурд прищурился. — Ты порядок знаешь.

— Ну, што же, будут и свидетели, — Бьорн сделал знак кому-то из толпы, и невысокий человек пробрался вперед. Вид у него был смущенный.