— Ты што же испугался? — промолвил Сигурд. — Тебе, братец, бояться нечего. Коль ты честен, худого тебе никто не сделает. Ну, а коль нечестен… — Сигурд вонзил в свидетеля серые глаза, острые, холодные и твердые, как лезвия. Тот затравленно огляделся.

— Ну, што? — промолвил Сигурд. — Што ты видал-то, Атли? Не бойся, говори смело, за правду тебя никто наказывать не станет. Верно, родичи?

Атли глотнул и облизал губы.

— Я… — выговорил он. — Я… это…

— Ну? — поторопил Сигурд. — Мы слушаем. Што ты нам сказать хотел? Гляди-ка, все ждут.

Действительно, в доме была мертвая тишина. Люди пооткрывали рты, словно это помогало лучше слышать. Свидетель опять глотнул — и решительно промолвил:

— Ничего я не видал, хозяин.

— А-а-а… — разочарованно выдохнули две сотни грудей. Поднялся шум, многие вскочили с мест. Послышались сердитые выкрики.

— Тихо! — Сигурд вскинул руку. — Тихо, я сказал! Мы еще не закончили. После орать будете, и не у меня в дому, а на дворе! А ну, замолчали все!

Крики поутихли, люди вернулись на места. Сигурд немного подождал — и молвил:

— Што-то я тебя, братец, не пойму: то ты свидетель, то не видел ничего. Это как же так? Или ты это со страху?

Атли замотал головой:

— Не, хозяин, не со страху. Я и впрямь сам ничо не видал. Я это… говорил кое с кем, ну, и сказал он мне… это самое.

— Ну, и свидетель у тебя, — заметил Сигурд Старому Бьорну. Потом произнес, обращаясь к Атли:

— Так чего же ты сам явился? Привел бы того, кто тебе это все рассказал, мы бы с ним и толковали. Да и сейчас еще не поздно. Где он? Веди сюда.

— Не, хозяин. Не можно.

— То есть, как это — не можно? Это почему еще?

— Дак ведь он того, помер, значит, как же я его приведу? — развел руками свидетель. Послышались смешки.

— Мы здесь не для веселья собрались! — возвысил голос Сигурд. Смешки утихли, и он сказал:

— Так-то лучше. Так што же, говоришь, он помер?