День шел за днем, а здоровье Жана-Мари ухудшалось. Доктор во всем винил погоду. Действительно, зима стояла холодная, бурная, мрачная. Депрэ послал за своим коллегой в Буррон, после чего сам стал усердно лечиться неизвестно от какой болезни. И он, и Жан-Мари должны были принимать лекарства в разное время дня.

– Первое дело в лечении – аккуратность, – говаривал доктор, и хотя снадобья бурронского коллеги мальчику пользы не приносили, зато его покровителю они не причиняли вреда.

В один чрезвычайно ненастный день малыш был в особенно подавленном настроении. Ветер за окнами завывал, надвигалась буря. В небе стремительно неслись сизые тучи, изорванные ветром в клочья; солнце показывалось лишь на мгновенье, и снова наступал сумрак, в котором хлестал косой дождь. Ветер все усиливался, ревел, гнул старые деревья, уносил опавшие листья.

Доктор, однако, чувствовал себя в своей тарелке. Он сидел напротив Жана-Мари; на столе перед ним лежали часы и барометр. Он следил за своим пульсом, пытаясь выяснить, какое влияние шквалы оказывают на работу сердца. В это время вошла служанка Алина и подала доктору письмо. Но поскольку в ту минуту он ожидал нового порыва ветра, то не обратил на письмо внимания и, не взглянув на адрес, сунул в карман.

Буря достигла апогея с наступлением ночи. Можно было подумать, что деревушку бомбардирует тяжелая артиллерия: дома тряслись и скрипели, в печах задувало огонь. В эту ночь все долго не ложились, в ужасе прислушиваясь к реву и грохоту взбесившейся стихии.

Семья Депрэ разошлась по комнатам после полуночи. В половине второго, когда буря немного утихла, доктор вдруг проснулся и сел на кровати, чутко прислушиваясь. Его пронзило смутное предчувствие беды. И вот с новым жутким порывом ветра все в доме заколыхалось, и в наступившей затем тишине Депрэ услышал, как черепичная крыша с грохотом рушится на чердак. Недолго думая, доктор стащил жену с кровати.

– Беги! – крикнул он, сунув ей первую попавшуюся под руку одежду. – Дом рушится, беги в сад!

Анастази не ждала вторичного приглашения – никогда в жизни она не проявляла такой расторопности. А доктор, не думая о том, что рискует свернуть себе шею, бросился сначала к Жану-Мари, а затем в кухню, растолкал служанку и понесся вместе с насмерть перепуганной девушкой вниз по лестнице. Через минуту все члены семьи собрались в беседке в дальнем уголке сада. Сквозь гонимые ветром тучи пробился луч луны и на мгновение озарил четыре полунагих фигуры, дрожащие от холода. При виде этого Анастази в отчаянии забилась в угол и зарыдала…