Свет полностью поглотил его. Проник в самую глубокую впадину души, испепеляя гнилые остатки этого мира. Забвение поглотило рассудок. Боль становилась все ярче и ярче. Она была в голове, в груди, в руках и ногах. Повсюду. Джон состоял из одной лишь боли. Он закричал.

– Джон, все хорошо. Не вставай! Не вставай, лежи, – сквозь дикий гул в голове Верона услышал голос Андрея.

Через несколько секунд медиум смог, наконец, сфокусировать зрение на комнате, в которой очутился. Это была та самая комната, где все началось. Только теперь стало светло за окном. Утро начиналось. Утро какого дня? Сколько времени прошло? Верона попытался произнести хоть какую-нибудь фразу, но он будто онемел – язык не слушался, а голос издавал жалкую пародию на настоящие звуки. Голова болела пустотой и натугой. Такие ощущения не были доступны на других уровнях спирали. Без сомнений, Джон очнулся на первом витке. Он снова жив.

– Не вставай, сейчас силы вернутся. О! Люси, кажется, тоже очнулась, – Волохов побежал в соседнюю комнату.

К Джону стали возвращаться чувства, он четко слышал свое дыхание, ощущал запах деревянного пола, на котором лежал. Руки начали поддаваться приказу двигаться. Еще некоторое время спустя Верона сел.

– Сколько времени прошло? Сейчас утро? – спросил он негромко.

– Утро следующего дня, – ответил вошедший в комнату Андрей. – Прошло почти шесть часов нашего пребывания в коме. У меня чуть меньше – пять часов. А Фрэнк… проснется?

Верона посмотрел через порог – там, на полу, лежало тело Муна, а рядом лужа темной крови. Джон покачал головой, опустив взгляд. Он вспомнил про Трона.

– Трона тоже нет, – выдавил он из себя, и голос сорвался.

Андрей молчал, удивленно глядя то на Верону, то на Люси, присоединившуюся к ним. Наступило тяжелое молчание, когда никто не решался произнести что-либо. Он подошел к Либетту. Тот спокойно лежал в нелепой позе глубоко спящего человека.

«Да что же я смотрю!» – негодовал Джон про себя. Медиум принялся судорожно колотить в грудную клетку друга кулаком, чередуя массаж приемами искусственного дыхания.

– Джон, не надо, этого не исправить, – Андрей всеми силами отталкивал его от тела Трона. Но Верона уже и сам прекратил попытки к спасению.

Трон продолжал лежать в полном покое. Его лицо источало своеобразное облегчение, будто он дошел до конца своего пути. Это было просто и, вместе с тем, мрачно. Ведь жизнь больше не вернуть…

Верона подошел к телу Фрэнка. Он также нелепо развалился по полу, и на лице застыло все тоже мертвое спокойствие. Только, в отличии от Трона, были явны следы убийства. Пуля, застрявшая в голове спровоцировала огромную потерю крови.