– Вот и хорошо. Прекрати, Кэт, с меня довольно!

– Еще немного, – взмолилась она.

– Я же сказал, прекрати. Больше мне не вытерпеть.

Она оставила в покое его левую ногу и начала манипуляции с левой рукой. Это он ей позволял. Ньюсам часто говорил, что у него были также сломаны обе руки, но врал. Левая рука пострадала лишь от растяжения. Кроме того, он любил распространяться о том, как ему повезло не оказаться прикованным к инвалидной коляске, однако его навороченная больничная кровать ясно указывала, что в ближайшем будущем он пользоваться своим везением не собирался. Эта уютная кроватка отлично заменяла ему инвалидное кресло. Лежа в ней, он облетел весь мир.

Невропатическая боль. Это величайшая загадка. Вероятно, неразрешимая. Болеутоляющие средства больше не помогают.

– Все сходятся на том, что я страдаю от невропатической боли.

И от трусости.

– Это величайшая загадка.

И прекрасный предлог ничего не делать.

– Вероятно, неразрешимая.

Особенно когда даже не пытаешься ее решить.

– Болеутоляющие средства больше не действуют, и врачи не в силах мне помочь. Вот почему я пригласил вас сюда, преподобный Райдаут. Ваши рекомендации по части… э-э-э… мастерства исцеления… Они весьма впечатляют.

Райдаут поднялся. До этого момента Кэт даже не предполагала, насколько он высок. А его тень на стене вознеслась еще выше. Почти к потолку. Глубоко посаженные глаза преподобного торжественно смотрели на Ньюсама. Он обладал определенным шармом, что правда, то правда. Кэт не удивилась. Ни один шарлатан в мире не мог обойтись без обаяния, но она не догадывалась, насколько оно сильно в этом человеке, пока он не навис над ними. Глядя на него, Дженсен даже вытянул шею. Краем глаза Кэт заметила легкое движение. В дверном проеме стояла Мелисса. Теперь все были в сборе, за исключением Тони, повара.

За окном взвыл ветер. Оконные стекла вздрогнули.

– Я не занимаюсь исцелением, – сказал Райдаут.