К концу столетия мы выплатили за домик все деньги, и почему нет? Он был на городской стороне озера, западной, и вы оба знаете, каково там: мелко, камыши и густой лес. Восточная сторона лучше, там стоят большие дома, принадлежащие «летним людям», и я представляю, как они смотрели на все это убожество на нашей стороне – хибары, лачуги, трейлеры – и говорили себе, что жить, как живут местные, даже без теннисного корта под боком, просто позор. Пусть болтают языками. Что до нас, то мы жили не хуже других. Папа ловил рыбу с причала, мама готовила добычу на дровяной плите, а после две тысячи первого года (или второго) мы провели в дом воду, и нам уже не приходилось глубокой ночью бежать в сортир во двор. Мы никому ни в чем не уступали.

Мы думали, что хорошо бы добыть еще немного денег на ремонт, раз уж домик стал нашим, но как-то не складывалось. Куда подевались деньги, так и осталось для меня тайной, потому что раньше любой желающий мог взять банковскую ссуду, если хотел что-то построить, а папка работал постоянно. Когда он умер от сердечного приступа – прямо на работе, в Харлоу, в две тысячи втором, – мы с мамой думали, что остались на мели. «Мы прорвемся, – сказала она, – и если он тратил деньги на шлюх, я не хочу об этом знать». Но добавила, что нам придется продать домик на Абенаки, если сумеем найти безумца, который его купит.

«Выставим его следующей весной, до того, как появятся мошки. Ты согласен, Олден?»

Я согласился и даже решил подновить дом. Успел залатать крышу и заменить прогнившие доски на причале, но тут мы получили первый подарок судьбы.

Маме позвонили из страховой компании в Портленде, и выяснилось, почему денег не прибавилось даже после того, как домик и прилагавшиеся к нему два акра земли стали полностью нашими. Отец тратил их не на проституток, а на взносы по страховке. Может, у него было предчувствие. В мире каждый день случается что-то странное. Вроде дождя из жаб, или двухголового кота, которого я самолично видел на ярмарке округа Касл – потом мне снились кошмары, – или лох-несского чудовища. Как бы то ни было, семьдесят пять тысяч долларов нежданно свалились на наш счет в «Ки-банке».

Но это был только подарок номер один. Через два года после того судьбоносного телефонного звонка, практически ровно через два года, судьба преподнесла нам подарок номер два. У мамы была привычка раз в неделю, после того как она отоваривалась в «Супермаркете Норми», покупать пятидолларовый лотерейный билет. Она покупала их из года в год и никогда не выигрывала больше двадцати долларов. В тот день две тысячи четвертого года в билете «Больших миллионов Мэна» двадцать семь цифр внизу совпали с двадцатью семью цифрами наверху, и, святой Иисус на велосипеде, мама увидела, что это совпадение стоит двести пятьдесят тысяч долларов. «Я думала, что надую в трусы», – высказалась она. Ее фотку поместили в витрине «Супермаркета». Возможно, вы помните, она провисела там два месяца.