– Я, наверное, поклониться, должен? Чтобы тебе угодить? – спросил Карлос и плюнул богу в лицо.

Велес смотрел на него, на сводя влажных от кровавых слез глаз; рот – одна сплошная зияющая рана.

Карлос кивнул своим людям, и они набросили Велесу на голову мешок, обвязав вокруг шеи веревкой.

– Ты же любишь огонь. Любишь жечь души. Ну, там, куда ты вскоре отправишься, ты узнаешь, что это такое – гореть. – Карлос с силой ударил бога ногой в голову, раз, другой.

Гэвин, покопавшись в карманах своего длинного плаща, достал кошелек. Положил на колени и развязал – одной рукой. Из кошелька выкатилось несколько ка-монет. Подобрав три штуки, он сунул их в рот и принялся жевать.

Собрал оставшиеся монетки, он сунул их обратно в кошель, а потом, привалившись к камню, принялся ждать, пока магия ка сделает свое дело. Монеты ка значили для него не меньше, чем пули, и он всегда следил за тем, чтобы был запас. Иногда он жевал ка даже во время битвы, если было необходимо, и сражался, не дожидаясь, пока его раны полностью исцелятся. Он был убежден, что в Чистилище победа часто зависит не от того, насколько ты быстр и силен, а от того, насколько ты готов терпеть боль. Можешь ли ты сражаться – и сражаться хорошо – с распоротым животом, со сломанной ногой или лишившись половины лица. Гэвин давно потерял счет полученным ранам. Знал только, что, будь он живым, он успел бы умереть уже несколько сотен раз.

Тепло медленно растекалось по рукам, ногам, обволакивало раны. Гэвин закрыл глаза; накатило облегчение. Со временем он полюбил это щекочущее, зудящее ощущение, когда плоть срастается вновь. Рука мало-помалу обретала форму, затягивалась глубокая рана в животе. Но исцеление никогда не было полным. Всякий раз оставался шрам – как напоминание. Его кожа вся была иссечена этими шрамами.

Гэвин, кряхтя от боли, поднялся, опираясь на копье. Ждать, пока его раны полностью исцелятся, он не мог; времени не было. Выйдя из амфитеатра, он направился в лагерь сквозь дым от догорающих фургонов, перешагивая через мертвые тела. Пахло горелым ка – запах, не столь уж отличный от запаха горелой плоти. Криков уже почти не было, только стоны раненых.

Гэвин поймал себя на том, что вглядывается в лица.

– Мальчишки здесь нет, – пробурчал он себе под нос. – Ты это знаешь.

Он еще раз оглядел холм, на котором видел парнишку в последний раз, и решил, что тот либо сбежал, либо лежит где-то мертвый.

И тут Гэвин заметил то, что искал: высокий фургон под стягами Велеса. Он было направился к фургону, но остановился: что-то бежало прямо на него в дыму. Это был тигр с очень испуганными глазами. Пробежав мимо, тигр исчез в ночи, и, проводив его взглядом, Гэвин взобрался на фургон.