Грохотал гром, дождь барабанил по скалам. Ана закрыла глаза и попыталась представить себе, будто она – опять маленькая, дома, в Сан-Хуане, и слушает гром, лежа у себя в кровати. Чет положил руку ей на плечо, и она сжала ее. Всего одно движение, но в тот момент оно значило для нее все.

Мало-помалу она погрузилась в сон.

Глава 57

Глава 57

Сеной смотрел на Ламию, которая вышла на крыльцо. В тусклом лунном свете над ней еще витал призрак былой красоты, той Ламии, которую он полюбил, прежней Ламии – до той страшной трагедии, до того, как Гэвин выстрелил в нее, до того, как время поступило с ней безжалостно.

Она прикрыла глаза, купаясь в бледном свете луны.

Он подкрался ближе, держась теней, смакуя ее образ, как ценитель искусства – свое самое любимое произведение: ее грациозную длинную шею, ее тонкий стан. Он жаждал прикоснуться к ней, провести пальцами по обнаженной коже, взять за руку, – казалось, его сердце вот-вот разорвется. «Какая часть моей любви, этой всепоглощающей страсти – истинна, – подумал он, – и какой частью я обязан ее чарам? Не все ли мне равно? Если эти чувства – лишь колдовство, пусть я буду околдован навечно. Ведь весь этот мир – лишь иллюзия, дым и зеркала».

Он сделал еще один шаг, ближе.

– Я знаю, что ты здесь, мой ангел, – сказала она. – Я слышу, как бьется твое сердце.

Он усмехнулся, зная, что его сердце больше не бьется, что оно мертво, так же, как и его плоть. Что, если бы не его воля, если бы не сила его эфирного духа, он сейчас был бы уже кучкой гниющих костей.

Она приоткрыла глаза, посмотрела на него сквозь ресницы.

Будь у него сердце, оно бы, наверное, выпрыгнуло из груди.

– Ламия, любовь моя.

– Мой верный страж следит за мной?

Ее голос звучал музыкой у него в ушах. Он знал, что это – часть ее колдовства, но ничто не могло отравить его сладость.

Он выступил из тени, и женщина не смогла скрыть своего потрясения.

– Сеной… Надо же, ты увядаешь.

Он поморщился, гадая, как еще ему придется расплачиваться за собственную глупость. Ламия знала, даже тогда, годы назад, о той силе, которую даровал ему ключ Небес. Она дразнила его, заманивала обещаниями о том, что она сможет сделать, позволь он ей его использовать. Она клялась, что может отомкнуть ключом заклинание, которое позволит им смешать кровь и обратить его эфирное тело в плоть. Он только посмеялся над этим, но она напомнила ему, что издревле умела плести чары на крови. Разве не она с помощью собственной крови связала себя и столь обожаемых Богом людей, превратив их в сосуды собственного бессмертия? «Почему бы не рискнуть?» – спросила она тогда. И он рискнул, и она сделала это – совершила невозможное. Он закрыл глаза, вызывая в памяти то ощущение – теплая кровь пульсирует в его жилах, – те драгоценные минуты, которые ему довелось пережить. До того, как Гэвин ударил его в грудь ножом, до того, как Гэвин умертвил его тело, заточив ангела в ловушку собственного трупа на все эти долгие годы.