– Кровь есть клан, а клан есть кровь!!! – подхватили Дьяволы.

Повскакав на ноги, они замахали кулаками, затеяли бешеную чехарду. Питер кинулся в самую гущу ребят, запрыгал вместе со всеми: общее исступление, им же и порожденное, захватило его самого.

Все выли, кричали, неистовствовали… Все, кроме одного – мальчишки, в зеленых кедах, с темными кругами под глазами, сидевшего в одиночестве вдали от всех.

Вместе с Питером, троллем и остальной Свежей Кровью Ник поднялся на сторожевую башню. Занимался новый серебристо-серый авалонский день под небом, затянутым призрачными тучами. Отсюда, с площадки, возвышавшейся над вершинами деревьев, над затянутыми серой дымкой низинами, над покатыми холмами и острыми скалами, было видно далеко-далеко. Сквозь прорехи в утренней дымке Ник мог различить границы острова. Вдоль берегов сплошной белой стеной стоял непроглядный Туман.

Питер указал на ломаную границу опустошенных земель, протянувшуюся поперек острова, и черный дым, поднимавшийся над опушкой леса.

– В эту самую минуту, пока мы стоим здесь, Пожиратели плоти жгут Авалон, дерево за деревом.

Ник устремил взгляд на черный шрам, господствовавший над тускло-серым ландшафтом, но почти не видел его. В голове снова и снова звучали слова Таннгноста: «Волшебство отравляет людей: кожа чернеет, на пальцах отрастают когти, на голове – рога, и они обращаются в демонов, согласно своей истинной сущности».

«Совсем как со мной во сне, – подумал Ник. – Что же все это значит? Я превращаюсь в Пожирателя плоти?»

Питер положил руку ему на спину:

– Видишь, Ник?

Ник вздрогнул от неожиданности: он и не слышал, что говорил Питер.

– Вон, видишь тот заливчик? – показал Питер. – Это Русалочья бухта. А вон за тем гребнем, вон там – форт Пожирателей плоти.

Теперь Ник смог разглядеть вдали россыпь черных крапинок, окруженных какими-то укреплениями, и полусгнившие остовы кораблей в бухте.

– Раньше оттуда и до самого дыма повсюду зеленел густой лес, дом миллионов волшебных созданий.

Выжженная земля тянулась поперек острова, расходясь от бухты широким кругом; по одну сторону границы – ничего, кроме разоренных земель, по другую – умирающие леса Авалона. Их оставалось так мало – да и оставшееся большей частью посерело, зачахло…

– Вся эта серость перед тобой – скверна, – пояснил Таннгност. – Результат гибели великого множества деревьев и волшебных созданий. Волшебства стало слишком мало, чтобы поддерживать жизнь первозданных лесов и самых малоприспособленных из их обитателей, и потому леса гибнут – по сути, умирают от нехватки волшебства, как от голода. И где же нам жить, когда лесов не останется?