Тело Красной Кости конвульсивно напряглось и безжизненно обмякло. Может, он, наконец, мертв? Ник от души надеялся, что это так – пусть весь этот кошмар кончится хотя бы для него.

Давление в легких нарастало. Сверху сквозь темную зеленоватую воду сочился неяркий, мутный свет. Воздух был так близок – но добраться до него было невозможно. Боль в груди усиливалась и вскоре сделалась нестерпимой, а ведь Ник слышал, что утонуть – это почти безболезненно. Если это правда, отчего же ему так больно? Отчего кажется, будто грудь вот-вот разорвется? Пульс грохотал в ушах. В глазах расцвели, ослепительно вспыхнули белые пятна, голова наполнилась ярким призрачным светом, остатки воздуха вырвались из легких, устремились наверх густым шлейфом пузырей. Ник попытался вдохнуть, но в рот хлынула вода, горло судорожно сжалось, он задохнулся, закашлялся, глотая вязкую солоноватую жижу. Пальцы стиснули бамбуковую решетку так, что скреплявшие ее веревки глубоко врезались в кожу. Вдруг голова с плеском поднялась над водой. Жадный вдох – и содержимое желудка хлынуло наружу из носа и изо рта. Ник скорчился от приступа мучительной, болезненной рвоты, силясь вдохнуть, но только задыхаясь и кашляя. Откуда-то издали донесся стон – захлебывающийся, жалобный, будто первый крик новорожденного, и Ник не сразу понял, что это кричит он сам. Наконец рвотные позывы унялись, и он задышал, жадно, полной грудью вдыхая невероятно сладкий, свежий воздух.

Протерев глаза, залитые грязной, маслянистой водой, и проморгавшись, Ник увидел Красную Кость. Тот лежал на дне клетки-корзины. Глаза его были открыты, на бледном лице застыла необычайная безмятежность. Дикий, сумасбродный мальчишка был мертв. Ник отвернулся и сплюнул, чтобы избавиться от горького вкуса желчи во рту. Сзади донесся кашель. Оглянувшись, Ник увидел Лероя. Тот поднимался на ноги, цепляясь за прутья клетки. Грудь его судорожно вздымалась и опадала в безуспешных попытках вдохнуть, и Ник обнаружил, что, несмотря на все пережитые мучения, еще способен жалеть, что Лерой не утонул.

– Господи, избавь их от демонов! – провозгласил Преподобный. – Говорите же, дети! Взывайте к имени Господа! Настал час отвергнуть вселившихся в вас демонов!

И так далее, и так далее… «Демоны, ангелы, господь бог, святые угодники – кому здесь какая, на хрен, разница?» – подумал Ник, пропуская его разглагольствования мимо ушей. Теперь он понимал, что, должно быть, с самого начала понял Красная Кость: всем им крышка, единственные демоны здесь – вот эти люди в длинных черных плащах, и, что ни скажи, что ни сделай, эти чокнутые садисты все равно запытают их до смерти.