Внезапно тишину разорвал визгливый крик. «Жаба-мартышка! – от неожиданности Юмеко подпрыгнула. – Наверно, очень большая». Лодка раскачалась у нее под ногами, грохот сердца отдавался в ушах. Юмеко оглянулась по сторонам, но так и не увидела, чтобы где-то из-под воды показались аккуратные холмики жабьих голов.

Она осторожно сунула руку в ведро. Между хрупкими раздувшимися тельцами красных рыбешек двумя зелеными лентами извивались угри. «Второй крупнее, – решила Юмеко. – Оставлю его для Кири».

И тут лодка накренилась.

В одно мгновение корма ее взлетела кверху, поднялась над водой.

«Так не бывает!» – вскрикнула про себя Юмеко и замолотила руками по воздуху, отчаянно пытаясь удержать равновесие. Небо словно повернулось под прямым углом, а время растянулось: все происходящее казалось медленным до невозможности. «Но как же наша кровь-рыба? И угри…» Ни о чем другом Юмеко сейчас и думать не могла.

Стоило ей погрузиться по пояс, как вода хлынула в забродные штаны – и они потянули ее еще глубже, словно два тяжеленных якоря, привязанных к ногам. Холодная вода выжимала воздух из легких. Онемевшими пальцами Юмеко дергала завязки и застежки, но руки слабели с каждой секундой. До чего же холодно! Легкие уже горели. Юмеко посмотрела вверх. Подняла одну руку. Попыталась оттолкнуться ногами – но те еле двигались. Желтый предвечерний свет померк, стал светло-коричневым, потом совсем темным. И погас. «Как тут глубоко… – беспомощно подумала Юмеко. – Нума сойдет с ума, когда вернется домой…»

Нет!

Она не может покинуть этот мир вот так. Пойти на корм жабам-мартышкам. Превратиться в печальную сказку о глупой девчонке, которую будут рассказывать детям в назидание.

У нее же есть кровь-нож! Юмеко нащупала ножны, ухватилась за рукоятку. Медленно подняла руку, пробиваясь сквозь стоячую воду, и принялась пилить ремешки забродных штанов. Наконец, кожа поддалась. Убийственная тяжесть спала с ног и камнем ухнула на дно. А Юмеко, оставшись в одной лишь набедренной повязке и короткой тунике, из последних сил рванулась наверх, отчаянно загребая руками и ногами и выжимая остатки воздуха из горящих легких. В чернильно-черных водах, окутавших ее со всех сторон, заплясали огни. Жажда воздуха разрывала Юмеко на части, обжигала, терзала. Чудом держась, чтобы не открыть рот, она продолжала пробиваться наверх, все выше и выше. И понемногу тьма начала рассеиваться. Вот уже вода над головой стала чайного цвета, затем пожелтела.

Но под водой все видится иначе. Юмеко хорошо это знала: то, что кажется близким, на поверку всегда оказывается дальше. Все напрасно – ей не хватит сил…