Понятно?.. – спросил священник.

– Да, – закивали его спутники.

– То, с чем мы здесь имеем дело – это зло и зло очень сильное, поэтому нам необходимо быть во всеоружии, – пояснил отец Матвей. Проходите в храм!

Перекрестившись, все тихо, один за другим, вошли в церковь. Отец Матвей взял святую воду, большой медный крест и взглянул на Арно: " Подойди, сын мой и неси ножи сюда!»

Положив оружие на аналой, священнослужитель начал молится. Отец Матвей просил Господа благословить два клинка: «Ко укреплению и заступлению Церкви Твоея Святыя, сирых же и вдовиц». Окропив святой водой оба клинка, священник молил Благословения Бога: «В окроплении воды сея священныя, да снидет и пребудет на оружие сие и на носящих ея к защищению и заступлению истины Христовы!»

После того, как чин освящения был окончен, все, кроме Арно, перекрестившись, медленно потянулись к выходу.

Месье Готье же, застыв перед иконой Божьей Матери, державшей на руках Спасителя, шептал слова молитвы. После чего он перекрестился и подошел к иконе «Спас Всемилостивый», на которой был изображен сам Господь. Поставив свечку, Готье застыл перед Святым Ликом Создателя и долго так стоял, молча шевеля губами…

Приложившись к иконе, Арно вышел из храма и подошел к священнику, Артемьеву и следователю. Они, терпеливо ждали его, сидя на скамье.

Глава 47

…25 мая 1944 года. Пожилой боец-артиллерист, наводчик противотанкового орудия ЗИС-3 сержант Иван Федорович Куропаткин сидел на лафете. В конце улицы чернел подбитый немецкий танк, из которого бойцы советской похоронной команды вытаскивали то, что осталось от экипажа… И хотя Севастополь уже две недели как был освобожден советскими войсками, еще не все погибшие были преданы земле…

И только лишь сержант собрался свернуть самокрутку, как кто-то неожиданно гаркнул ему в самое ухо: «Эй, дед, не скажешь, как пройти на улицу Екатерининскую?» Выронив от неожиданности обрывок газеты, в который он уже было собрался насыпать махорки, Иван Федорович исподлобья взглянул на подошедшего. Перед ним стоял высокий черноглазый брюнет с небольшими, аккуратно подстриженными усами. На вид ему можно было дать лет тридцать с небольшим. – «Выправка, вишь ты, у него точно офицерская!» – отметил про себя сержант Куропаткин. – «Хм, да и одежа не форменная… Видать из партизан, а может и особист какой? Вона шмотки какие чистые… Ну его, к чертовой матери!». Действительно незнакомец был облачен в защитный военный френч, но без погон и такого же цвета галифе. На ногах сияли новенькие хромовые сапоги. Продолжая внимательно разглядывать прохожего, сержант с кряхтением наклонился и хотел было подобрать с пыльной земли клочок газеты, но тут молодой человек его опередил. Незаметным движением, но мгновенно, он схватил бумажку и буквально всунул ее в руку артиллериста. Затем, усмехнувшись, поинтересовался: «Ты, что дед, язык проглотил?» – Да нет, внучок! – иронично прищурившись, ответил сержант. На месте он у меня.