– Но это правда, – настаивала она. – Разве мы не говорили об этом добрых три десятка раз? У него нет автомобиля, он живет в гараже…

– Над гаражом, – поправил я.

– …изо дня в день ходит в одном и том же, у него в друзьях все неудачники города, он постоянно трется около копов, а приходя сюда…

– Я не собираюсь с тобой спорить и в чем-то тебя убеждать, – вставил я.

– …а приходя сюда, порет всякую чушь насчет свадьбы и раны, нанесенной вилкой. Меня от этого тошнит.

– Я – выродок. – Голос мой звучал искренне. – Я это признаю, принимаю. Тут не о чем спорить. Мир?

Моему отцу искренность сымитировать не удалось.

– Не говори так. Никакой ты не выродок.

Он не знает о моем сверхъестественном даре. В семь лет, когда мое еще слабое и непостоянное шестое чувство начало набирать силу, я не обратился к нему за советом.

Скрыл свое отличие от него по двум причинам. Во-первых, не хотел, чтобы он заставлял меня выискивать выигрышные номера лотерей. Во-вторых, правильно предположил, что он растрезвонит о моем даре прессе, будет таскать меня по телевизионным шоу, даже начнет продавать акции инвесторам, желающим вкладывать деньги в мое общение с мертвыми.

Я встал.

– Думаю, теперь я знаю, почему приехал сюда.

Когда направился к двери, отец последовал за мой.

– Жаль, что ты не выбрал другую субботу.

Я повернулся, посмотрел ему в глаза.

– Думаю, я приехал сюда, потому что боялся поехать к матери.

Бритни подошла к отцу сзади, прижалась практически обнаженным телом. Обняла, положив руки на грудь. Он не сделал попытки отстраниться.

– Я что-то блокирую, – говорил я скорее себе, чем им. – Что-то такое, что мне обязательно нужно знать… или нужно сделать. И это что-то связано с матерью. Как именно, представить себе не могу. У нее есть нужный мне ответ.

– Ответ? – повторил он с изумлением в голосе. – Ты прекрасно знаешь, что мать – это последнее место, куда следует идти за ответами.

Похотливо улыбаясь над левым плечом отца, Бритни водила руками вверх-вниз по мускулистой груди и плоскому животу моего отца.