Не подражая чужим голосам, я говорю по-английски с неописуемым акцентом – точно египетский официант среднего разбора. Вероятно, по этой причине, прежде, чем развивать сии абсолютно вымышленные обвинения в адрес отсутствующего Бобби, мне пришлось разъяснить Нику то, что уже было сказано.
– Чо Бобби сделал? – спросил он.
– Точно, Ник, точно, – продолжал я с более американским (точнее сказать, деревенским) акцентом. – Бобби так и сказал: притворись котом и насладись плотской связью с Мэри Джин.
От изумления – впрочем, сию реакцию вернее будет описать, как «оцепенел от ужаса» – Ник выронил пистолет.
Ударившись об пол, пистолет оглушительно выстрелил.
Почти в тот же миг в дом ворвалась полиция, а за ней по пятам – уполномоченные шерифа, общим счетом полдюжины человек, вооруженных дробовиками, винтовками с усыпляющими дротиками и сетями – на случай, если дикого зверя придется ловить.
– Где пума?! – вскричали они чуть ли не в один голос.
Но в следующую же минуту в доме воцарился покой и мир. Вызванные санитары занялись простреленной ляжкой Ника, вызванные психологи принялись лить бальзам на пострадавшие нервы юной Мэри Джин.
Все это время я, сделавшись с виду как можно более маленьким и безобидным, сидел на софе. Снискал нежное почесывание под подбородком от рук весьма любезного полисмена и целую череду весьма приятных поглаживаний по спинке от добросердечной дамы в мундире.
– Это же просто котик, – сказала она, почесывая меня за ухом. – Смотрите, как напугался.
Вскоре после этого я ускользнул и скрылся в ночи. Запущенный пролетарский район – все эти оштукатуренные домики, ограды из проволочной сетки – был тих, спокоен и даже по-своему мил, а я – вполне доволен финалом вечерней драмы.
Выбравшись на улицу и свернув за угол, я принял обычный лихой и беззаботный вид, и тут же увидел девушку, сражающуюся с проколотым колесом.
– Юная леди, – заговорил я в самой любезной манере, – пожалуйста, позвольте оказать вам помощь.
– Спасибо, помощь мне не нужна, – ответила она, едва переводя дух.
Я добродушно рассмеялся.
Девушка обернулась, увидела меня в свете уличного фонаря и ахнула от удивления. Смущенно рассмеявшись, она присела на корточки и протянула руку, чтобы нежнейшим образом почесать меня – да-да, именно там, под подбородком.
Я замурлыкал в ответ.